— Дальше — Самое оно! Пшеница! — он не сильно расстроился и уже вел меня дальше по своим владениям. — В мешках осталась щепотка, что не сгорело после этих уродов… есть все равно нечего. Вот я и утащил их сюда. Не зря ведь?
— Не зря, — я согласился. — Хлеб нам больше всего нужен. Да только меня сомнение берет… хлеб ли это? Стопарь, тут все на себя не похоже. Может, сеял то, что говоришь — а что вырастет? Дока приглашать будем, чтобы он определился — можно это есть или нет? А труда тут, как вижу, немало положено… Неужто, один сажал?
— Да нет… — он слегка смутился. — Мне помогали… сам знаешь. Я бы здесь загнулся, без помощников. Все работали. Девчонки приходили, когда свободные. Мужики… Ульдэ была.
— Чего? Ульдэ?
Стопарь самодовольно потер пятерней о грудь:
— А что? Ей интересно, тоже… Пару грядок и она осилила! Не, как охотница она конечно нужнее — но земля и есть земля. Лопата, знаешь, всех жизни учит.
Я скептически промолчал — услышать, что северянка заинтересовалась огородом, было выше моего понимания.
— Ну ладно… Пусть так. А урожай когда?
Он вздохнул, сделав неопределенный жест:
— Не знаю… Посадил, знаешь, когда? Три недели тому как!
— ?
— Ну да. Вот за одну неделю оно и выросло.
— Да уж… — я пораженно присмотрелся к тянущимся вверх росткам. — Это не то, что раньше. Темпы, скажем сразу, более чем. Только, не впустую ли? Что вот, вырастет?
Стопарь снова вздохнул, теребя себе густую бороду могучей ладонью. Я решил его успокоить — такой труд!
— Ладно, ладно… Не бери в голову. Сажал ведь нормальные семена? Ну и… вид, конечно, непривычный — но ведь сейчас, все такое? Посмотрим. Будем надеяться, что съедобно.
Стопарь горестно указал на несколько поникших, и словно надломанных растений на краю поля:
— Грызуны, мать их… Сорняка им мало!
— Портят?
— … Пытаюсь гонять. Но ночью, как уследишь? Хорошо, хоть не так сильно.
— Может, Угара по ночам приводить?
— Ага. Что эти не сгрызут, так тот перетопчет. Такой махине только по грядкам носиться… Не, у меня и без него есть, кому поле топтать.
— То есть?
Стопарь заговорщически приложил пальцы к губам:
— Покажу попозже… Только, уговор — никому не скажешь!
Он поманил меня за собой, ведя к краю поля, где возвышалось что-то вроде навеса.
— Мне бы силу, помощнее… На себе много ли вспашешь? Не Тучу же в плуг запрягать.
— Тут тебе помощников не найти. Прежних животных не сыщешь, а самим — живот сорвешь, камни эти пахать.
— Да… — он не споря, мечтательно повел глазами по своим владениям. — Сюда бы пхаев парочку…
— Чтобы тебе башку снесли копытами? Мало нам Чера — бродит возле них целыми днями… Нарвется ведь. Не прежние это лошади — зверюги, и опасные весьма. Хоть и жвачные, по-прежнему…
— Хорошо бы, — с самым серьезным видом сказал старик. — Вот приручит молодняк… Будут и у нас лошадки.
Я только покрутил пальцем у виска — надеяться на такое было в высшей степени безрассудно. Все попытки даже приблизиться к стадам перерожденных заканчивались лишь одним — либо неизбежной и очень опасной схваткой, либо поспешным бегством в ближайшие заросли, где взбешенные «лошади» не могли достать неосторожных своими мощными копытами или устрашающей пастью…
— Получиться! — уверенно повторил кузнец. — Он упертый… И ему и нам всем только легче станет!
— Ну-ну… Лишь бы сам целым остался.
Кузнец подсунул руку поглубже, порылся, и на свет появилась довольно вместительная глиняная фляга. Он довольно встряхнул ее — раздался ощутимый всплеск. Я всмотрелся — сосуд был из запасов Тучи, постоянно упрашивающей Бена изготовить их столько, чтобы хватало на все ее приправы, соусы и труднодобываемое масло. Даже потеря одного такого сосуда привела бы ее в огорчение — а Стопарь, вслед за первым, извлек из земли еще один.
— Так… И что там?
— Сейчас…
Он усмехнулся, показав белоснежные крепкие зубы. Такой улыбке мог позавидовать любой — что-то, а вставлять зубы Док не умел, при всем своем старании…
— Сейчас! — Стопарь быстро расстелил прямо на земле небольшую тряпицу. — Закуски сварганю…
— ?
Он пригнулся к массивному пню, служившему ему табуретом, и что-то достал.
— Вот, оцени.
— Что это?
Он выразительно прищелкнул себя пальцем по горлу. Я принюхался — во фляге, предложенной мне стариком, что-то бултыхалось, распространяя вокруг знакомый аромат…
— Брага…
Он утвердительно кивнул, не сводя взгляда с моих рук. После достал из-за пазухи пару чашечек, вырезанных из дерева. Затем Стопарь открыл сосуд, и осторожно налил в чашечки жидкость.
— Так… Разве вчера не кончилась?
— Ага! — он радостно согласился. — Здесь другой сорт. Она разная получается. Но… Куда как лучше, чем, если бы как раньше — из сахара да всякой другой ерунды. Это все естественное! Из плодов новых. Вон, например, те использую! — он указал от себя вправо, на край возделанного поля.