Повышение по службе

Вот сбили зубастую птицу… которую уже по счету?.. Сбился. Ну ладно, нет больше этой птицы, здесь ее нет – а там, на истинном поле боя, кого или чего не стало? Может, титаническое цунами смыло заодно с супостатом населенный архипелаг, или Мин Джи только что уничтожила какой-нибудь астероид, или в отдаленном рукаве Галактики преждевременно взорвалась престарелая звезда… наверное, нет, это было бы слишком просто и топорно, и высшее начальство не одобрило бы… похоже, разборка между богами идет на таком уровне, до которого земной физике шагать еще тысячу лет. Лучше бы так шло и дальше, не нужно, чтобы хоть один удар, даже неточный и скользящий, пришелся по человечеству. Пусть оно ничего не заметит, не надо как в прошлый раз…

Никто из кандидатов не осмелился спросить, какой катаклизм случился на Земле «в прошлый раз», а Рудра не стал об этом распространяться. Не Всемирный ли потоп?

– Эта жижа шевелящаяся… – раздумчиво произнесла Мин Джи, – у тех, других пташек, ее не было. Ничего из них не вытекало.

– Они пасть не разевали, – припомнил Василий.

– Думаешь, в этом дело? Не уверена.

– Какая разница, – хмыкнул Титос. – Мы же всех спалили.

– Первая почему-то не догорела.

– Предлагаешь вернуться к тем уголькам?

– Вот ты и вернись, – сказала Мин Джи. – Если хочешь.

– Почему я?

– Потому что ты ее жег.

Титос с оскорбленным видом пожал плечами.

– Что может вытечь из угольков? – проворчал он. – Уголь – он и есть уголь.

– А ты все-таки проверь, – посоветовал Василий.

Титос немедленно ощетинился и стал похож на помесь ежа с хорьком.

– Командовать будешь? – зашипел он. – Ты – мною? Молоко еще не обсохло, а туда же – начальничек!.. Стажем не вышел! Будешь делать то, что скажу я!

– Буду делать то, что скажет она. – Стараясь не закипеть, Василий кивнул в сторону Мин Джи. Помолчав, добавил: – На дедовщину я не подписывался.

– А на бабовщину, значит, подписывался?

Скрипнув зубами, Василий смолчал. Этот юркий чернявый грек, Титос Галифианаксис, раздражал его с самого начала: наглый и самоуверенный тип, претензия на претензии сидит и претензией погоняет. К себе бы предъявлял претензии, кудреглавый данаец! Так нет же, он, видите ли, особенный. В общем-то, что тут удивительного, каждый человек по-своему особенный, ну так и что с того? Это еще не причина карабкаться на пьедестал. Удивительно другое: Титос старожил, задержался в кандидатах и по сию пору не отчислен. Почему? Неужто Рудра ценит в Титосе как раз то, что он одиночка, принципиальный одиночка, одиночка навсегда, потому что друзей у такого фрукта нет и быть не может? Вполне допустим такой постулат, ведь и сам Рудра бесконечно одинок, одинок по определению, должность у него такая, и его преемником может стать только один кандидат.

Неужели Титос?..

– Правда, – сказала Василию Мин Джи, – сходил бы ты, глянул.

Кореянка была полной противоположностью греку. Коренастая, ростом едва по плечо Василию, широкоскулая и, пожалуй, некрасивая, она подкупала прежде всего деловитостью и умением обращаться с оружием. Вероятно, в той, прежней жизни ей приходилось стрелять не только в тире, чего нельзя было сказать ни о Василии, ни о Титосе. В Мин Джи ощущалась спокойная внутренняя сила, и тут-то Рудру можно было понять. Кореянка и не думала командовать, она просила, но так, что ее просьбы хотелось выполнить скорее, чем любой приказ. Василий охотно кивнул, развернулся на сто восемьдесят и затопал назад по коридору.

Странный это был коридор, неоднородный. Квадратным в сечении, с полированными темными стенами, и прямым, как стометровка, он явился его защитникам не сразу: сначала стены топорщились какими-то буграми, потом коридор стал круглым в сечении, будто труба колоссального сточного коллектора, пошли повороты – там была убита первая птица, – затем пришлось пробираться среди корявых сталагмитов, неясно как и почему возникших, потому что никаких сталактитов на потолке не наблюдалось, а в самом начале, в тупике, висела зеленая клубящаяся муть, в которую не следовало соваться и которую надлежало защищать, короче – ничего не понятно и, откровенно говоря, жутко, но это была как раз та непонятность и та жуть, каковую, по мысли Рудры, способна выдержать психика нормального человека.

Автомат, спаренный с огнеметом, вызывал искреннее умиление. Кажется, Рудра позаимствовал оружие из фильма «Чужие», с той лишь разницей, что отсутствовал индикатор количества оставшихся патронов. Он и не был нужен, поскольку патроны в бездонном магазине не заканчивались, сколько их ни расходуй, и ствол не перегревался, и дежурная граната всегда сидела в подствольнике, и никак не иссякала огнесмесь, как будто за каждым стрелком послушно ползла самоходная цистерна, и сжатого воздуха для огнемета было хоть отбавляй… удобно! Главное, правильно: воюй теми средствами, от которых хотя бы знаешь, чего ждать. Неандерталец, пожалуй, догадается, как орудовать шпагой, но засунь мушкетера в кабину реактивного истребителя – много он навоюет?