Повышение по службе

Мой лодырь-мозг развлекался. Зацепившись на растительном орнаменте за какое-то подобие той или иной детали человеческого лица, он дорисовывал остальное. Что подсказало моим извилинам вообразить Бетховена и душегуба? Понятно что: мой личный опыт, затем – прорва того, что я читал и видел, и далеко не в последнюю очередь весь тот информационный мусор, которым забито подсознание.

Но разве это дает мне хоть что-нибудь?

А впрочем, может быть, только это и дает… Что вычистил во мне Эрлик, отнимая свои подарки, – все до донышка или один лишь верхний слой? Но если он ограничился чисткой на уровне сознания, то почему я вижу, пусть урывками, то, что видит Этель Симпсон?

Подсознание. Подсознание…

Я поудобнее лег на спину, закрыл глаза и ровно задышал. Довольно скоро в кончиках моих пальцев застучал пульс, по отяжелевшим конечностям разлилась приятная теплота, отступил и сгинул страх за мое личное будущее. Аутотренинг – хорошая вещь, его основами обязан владеть каждый рядовой работник Внеземелья. Жаль, что я заранее не озаботился продвинуться дальше основ, а мне ведь нужно ввести себя в транс…

Но и основ хватило. Не знаю, что в таких случаях наблюдают другие, а я всегда – и сейчас – видел слабо колыхающееся багровое зарево, занимающее все поле зрения, ничуть не страшное, а, напротив, умиротворяющее, и неспешно плывущие по нему зеленые тени – лишние и бессмысленные, но не мешающие. Я выбрал точку прямо перед собой и принялся вглядываться в нее. Сначала ничего не происходило. Затем багровая завеса прогнулась, как бывает с гуттаперчевой мембраной, когда на нее кладут стальной шарик. Зеленые тени отпрянули и пропали, а прогиб все увеличивался, пока не превратился в воронку. Она быстро расширялась, приближаясь ко мне. Я подался навстречу, и она всосала меня.

Глава 10 Прыжок веры

Автомат в руках Мин Джи коротко сотрясся, грохот ударил по ушам, отразился от стен, и еще одна птица, мерзко взвизгнув, свалилась на полированный пол, дважды клацнула зубастой пастью и замерла. Из распахнутой пасти проворно вытекла жижа сиреневого цвета, вспучилась было горбом, проросла шевелящимися ложноножками и неизвестно во что превратилась бы, не спали Титос огнеметом и жижицу, и птицу. В ноздри ударила вонь, но как-то быстро улетучилась, и воздух в коридоре вновь стал обыкновенным, стерильным, мертвенным. Ни вони, ни дыма, ни копоти, ни даже пепла. Полированный пол не получил ожога.

Странные птицы, которые и не птицы совсем…

Василий еще раз поковырял ногтем стену. Темная, на вид гладкая, глянцевая, по идее должна быть скользкой, как пресловутая мраморная слизь, а на ощупь почему-то шершавая. И пол в коридоре такой же шершавый, это даже хорошо: подошвы не скользят. Твердость – алмазная, а хрупкости нет и в помине. Пули рикошетят, не оставляя выбоин, царапин – и тех нет. Коридор широк и высок, в нем полумрак, но шагов на тридцать-сорок видно хорошо, а откуда идет свет – непонятно. Наверное, светятся сами стены, хотя выглядят не светящимися, а освещенными со стороны. Странный материал… Впрочем, чему удивляться?

Это не реальность – лишь адаптированное подобие. «Вы будете действовать в относительно привычной для вас среде», – напутствовал Рудра. Он и создал эту среду: коридор этот бесконечный, который надо защищать. Наверное, правильно рассудил. Неизвестно, в каких глубинах космоса или, хуже того, в каком диковинном пространстве на самом деле идет противоборство двух галактических суперсуществ, и кандидатам, которые наполовину еще люди, лучше не видеть и не ощущать реальной среды. Психика не выдержит, слабая и ущербная человеческая психика…

Потому-то и способен здесь кандидат ровно на то, на что способен человек. Так замыслил Рудра, и так, видимо, надо. Хорошо еще, что не отнял способность понимать друг друга без переводчика, но сотворить что-нибудь мысленным усилием или, скажем, взлететь – этого здесь нет. Можно угадать смысл: не веди игру по правилам противника, не играй на его поле, уровень богов пока не для тебя, там опытный противник шутя разделается с учениками-приготовишками. Забудь о том, что ты мог бы совершить одной лишь своей волей, сражайся глазомером и оружием – и кто знает, не улыбнется ли тебе удача… Во всяком случае, теперь у тебя есть шанс, а велик он или мал – гадать бессмысленно: придет время, и ты узнаешь, каков он.