Повседневная жизнь советской коммуналки

Впрочем, я в своем далеком детстве сломал наш коммунальный патефон иначе – выгнул какую-то пластину и она стала скрежетать о край вращающегося диска. Скрежет, усиленный до обещанных 80 децибел, слух явно не ублажал, а согнуть пластину обратно никак не получалось – мешал корпус патефона. Также не было возможности и отвинтить погнутую деталь, выгнуть обратно и установить на место – она была намертво прикреплена заклепками и не отвинчивалась.

Впрочем, к тому времени у нас уже существовал магнитофон «Комета-2», патефон воспринимался скорее как технологический курьез, а в этом качестве он был пригоден даже со скрежетом.

Словом, не велика потеря.

* * *

Действительно, уже в 1960-е годы в советских коммуналках стали появляться первые катушечные магнитофоны. Поначалу они мирно сосуществовали с патефонами, ничем не угрожая последним. Неудивительно – ведь патефон не имел электрических коммуникаций, переписать пластинку на магнитофон можно было лишь с помощью микрофона. Многие, кстати, так и поступали. Но несложно представить себе, каким было качество записи, вобравшей в себе весь букет недостатков – от самой пластинки, от несовершенства патефонной конструкции, от примитивного микрофона, примитивного лампового магнитофона, многократно зажеванной ленты и сипатых электродинамиков, встроенных в деревянный магнитофонный корпус. И, разумеется, на качество сильно влияли посторонние шумы, от которых в коммуналке деться было некуда.

Словом, конкурентами эти девайсы не были.

С первыми так называемыми «бытовыми» магнитофонами – как и первыми патефонами – все обстояло не так просто. Они входили в быт со скрипом, обусловленным тремя серьезнейшими факторами – дороговизна и дефицит магнитофонов, дороговизна и дефицит пленки, а также низкое качество того и другого. То есть, даже затратив огромную сумму и пройдя все круги ада, счастливый владелец магнитофона вместе с тяжелым деревянным ящиком получал множество проблем, связанных с обслуживанием этой техники. Головки (а их было три – записывающая, стирающая и воспроизводящая) приходилось все время подкручивать и протирать ваткой со спиртом так называемые пассики (черные, сильно пачкающиеся резиновые кольца) – постоянно подтягивать, время от времени менять на новые. Лента рвалась, ее склеивали. В комнате стоял противный запах ацетона. Деньги продолжали уходить и уходить.

А звук все равно оставлял желать лучшего.

Но все равно магнитофон притягивал – в первую очередь возможностью обмениваться контентом. Особенно это касалось диссидентов – они помимо музыки распространяли всяческие запрещенные лекции, свободолюбивые стихи, особенно смелые монологи Аркадия Райкина, концерты Высоцкого (целиком, не только песни), а также духовные проповеди. В частности, пользовались особой популярностью проповеди духовника Александра Солженицына, протоиерея Всеволода Шпиллера, служившего в московском храме Святителя Николая Мирликийского в Кузнецкой слободе (в Вишняковском переулке).

По аналогии с гораздо более известным самиздатом это явление называли «магнитиздат».

И неудивительно, что магнитофон часто использовался в отечественном кинематографе как показатель высокого социального статуса героя. В частности, в «Служебном романе» в автомобиле Самохвалова установлен кассетный стереопроигрыватель «Phillips N2607», а в фильме «Джентльмены удачи» бандит Косой делится своими планами: «Автомашину куплю с магнитофоном, пошью костюм с отливом – и в Ялту».

Галич же пел в одной из своих песен:

Вы такие нестерпимо ражие
И такие, в сущности, примерные.
Все томят вас бури вернисажные,
Все шатают паводки премьерные.
Ходите, тишайшие, в неистовых,
Феями цензурными заняньканы!..
Ну а если – ни премьер, ни выставок?
Десять метров комната в Останкино,
Где улыбкой стражники-наставники
Не сияют благостно и святочно,
Но стоит картина на подрамнике, —
Вот и все!
…А этого достаточно…

Время сеет ветры, мечет молнии,
Создает советы и комиссии,
Что ни день – фанфарное безмолвие
Славит многодумное безмыслие.
Бродит Кривда с полосы на полосу,
Делится с соседской Кривдой опытом!..
Но гремит – напетое вполголоса,
Но гудит – прочитанное шепотом.
Ни партера нет, ни лож, ни яруса,
Клака не безумствует припадочно, —
Есть магнитофон системы «Яуза»,
Вот и все!
…А этого достаточно.

Шел 1966 год.

* * *