В СССР газификация началась лишь в 50-е годы прошлого столетия. А в Германии первые газовые колонки появились уже в 1895 году. У нас же первый проточный газовый водонагреватель (более «научное» название колонки) был выпущен в 1956 году на московском заводе «Искра». Прекрасно помню этот агрегат. Нечто белое, огромное, нависающее над ванной и, очевидно, опасное. В центре – черная пасть с оскаленными зубами – газовыми трубками. Под пастью – два довольно больших рычага, заканчивающихся черными шишками. Порядок действий был регламентирован вплоть до секунды, если ошибешься – дом должен взлететь на воздух вместе со мной, мамой, бабушкой и любимой игрушкой – ярким металлическим снегирем. Сначала нужно пустить воду. Затем повернуть один рычаг. Потом засунуть в пасть устройства горящую спичку, да не просто засунуть, а подержать ее перед большим прокопченным отростком. Когда из отростка покажется язык синего пламени, нужно повернуть другой рычаг. Колонка грозно загудит, и языки синего пламени вырвутся уже из всех оскаленных зубов – но мир, вопреки ожиданию, не перевернется, и даже дом не взорвется. Просто из кранов через некоторое время потечет горячая вода. И в ванной, и на кухне.
В некоторых квартирах спички почему-то было недостаточно – сворачивали из газеты жгут, жгут поджигали спичкой, и уже его совали в пасть колонки.
Детские воспоминания всегда чересчур яркие, однако же не думаю, что, будь я там во взрослом состоянии, мои воспоминания сильно отличались бы от детских. Это и впрямь было страшное приспособление. Страшное и опасное – пожар от газовой колонки не был чем-то из ряда вон выходящим.
Потом, правда, появились более цивилизованные нагреватели – ленинградского завода «Газаппарат», с обыкновенной ручкой. Но тех, кто хотя бы раз в жизни видел газовую колонку производства «Искры», эта ручка не вводила в заблуждение. Они-то знали жизнь, они прекрасно представляли, что за ужасы могут скрываться за внешне благополучным фасадом колонки. И боялись. И боялись не зря.
Марк Алданов писал Вере Буниной, что его теща Анна Григорьевна как-то неаккуратно запалила газовую колонку, в результате в квартире произошел взрыв газа, на мелкие осколки разбилось стекло, и несчастная Анна Григорьевна получила травмы обоих глаз.
Вера Марковна Ландау, жена Марка Алданова, сделала к этому посланию приписку: «Дорогая Вера Николаевна, большое спасибо за все, что Вы пишете о маме. Я ей это передам, и она тоже очень тронута и просит Вас горячо поблагодарить. Доктор надеется, что зрение вернется, но поправка будет во всяком случае очень медленной. Конечно, глаза очень болят, и она почти все время лежит в темноте. Хуже всего, что она не может читать, она раньше только это и делала. Конечно, у нас теперь очень тоскливо».
А в наилучшем положении, естественно, оказывались дети. Александр Каплун вспоминал о коммунальной уборной: «Это, понятно, была самая горячая точка, особенно по утрам. Меня, слава богу, это не касалось – я имел личный горшок».
Не менее конфликтной была также тема расхода и оплаты электричества в местах общего пользования. В «Правилах внутреннего распорядка в квартирах» от 1929 года значилось: «Рекомендуется счета за электрическую энергию раскладывать между пользователями последней пропорционально количеству свечей. Счета за газ – пропорционально количеству часов горения газа».
Поясню на всякий случай: на советском жилищно-коммунальном арго слово «свечей» означало «ватт». Якобы лампа 40 ватт светит так же, как 40 свечей, 60 ватт – как 60 свечей и т. д. Тот очевидный факт, что свечи могут быть разных размеров и даже одна свеча на разных этапах своего горения производит пламя разной яркости, в расчет почему-то не брался. Лампочки, кстати, тоже разные бывают.
Подсчитать все это было сложно. Но подсчитывали. Ошибались. Но терпели. Наиболее бесконфликтным (и одновременно наиболее сложным технически) был весьма распространенный способ, когда у каждой семьи были своя лампочка и свой выключатель. В первую очередь, конечно, в кухне. Реже – в санузле. В коридорах и прихожих до такого все-таки не доходило.
Увильнуть от почетной обязанности – принимать участие в оплате коммуналки – было проблематично. В том числе и потому, что в соответствии все с теми же «Правилами» от 1929 года все проживающие в коммуналке должны были «своевременно представлять ответственному по квартире уполномоченному сведения о своем положении и заработке, а равно и об изменениях в этом отношении».