Повседневная жизнь Соловков. От Обители до СЛОНа

Вот как позже опишет это событие историк Сергей Соловьев: «Потом царь отправился на яхте “Св. Петр” в Соловки; на дороге поднялась страшная буря, кораблекрушение казалось неминуемо. Петр приобщился уже Св. Тайн из рук сопровождавшего его архиепископа Афанасия: к счастию, нашелся искусный кормчий, Антон Тимофеев, который успел ввести яхту в Унскую губу, и они стали на якоре близ Пертоминского монастыря. Собственными руками Петр сделал крест в полторы сажени вышиною и поставил на том месте, где вышел на берег; на кресте виднелась голландская надпись: “Сей крест сделал шкипер Петр в лето Христово 1694”».

Эта история, впрочем, имеет и несколько иную интерпретацию, как представляется, значительно более приближенную к поморским реалиям.

Находившиеся на борту «Св. Петра» иностранные друзья Петра Алексеевича так описали это приключение, едва не стоившее отважным мореходам жизни:

«Когда Царь от пристани Архангельской выехал в море, то поднялась такая страшная буря, что все с ним бывшие пришли в чрезвычайный ужас и стали молиться, приготовляясь к смерти. Один только молодой государь казался нечувствительным к ярости свирепствующего моря. Дав обещание, если представится случай и не воспрепятствуют государственные нужды, побывать в Риме и поклониться мощам святого Апостола Петра, своего патрона, он равнодушно пошел к кормщику и с веселым видом ободрял всех».

Кормщиком в этой истории обозначен некий нюхчемский крестьянин Антона Панов. Царь подошел к Антипе и стал давать ему советы, как правильно вести судно, но Панов резко оборвал Петра I: «Поди прочь! Я лучше тебя знаю, куда правлю!» После опасных и продолжительных маневров «Св. Петр» был умело заведен кормщиком в Унскую губу и пришвартовался у стен Пертоминского монастыря.

Когда же страшное испытание было уже позади, император подошел к Антипе и с улыбкой вопросил: «Помнишь ли, брат, какими словами ты меня отпотчевал на судне?» Панов в ужасе упал в ноги царю, но Петр Алексеевич поднял его, троекратно поцеловал и произнес: «Ты не виноват ни в чем, друг мой, и я обязан благодарностью тебе за твой ответ и за твое искусство».

Известно, что в знак благодарности государь определил Антипе пожизненную пенсию.

Спасо-Преображенский Пертоминский монастырь, у стен которого нашел спасение царственный путешественник, возник около 1617 года стараниями инока Александро-Свирского монастыря Иоасафа вокруг часовни, установленной в 1599 году на месте погребения монахов Соловецкого монастыря Ионы и Вассиана Пертоминских.

Житие Пертоминских чудотворцев сообщает, что в 1561 году ученики соловецкого игумена Филиппа (Колычева) Вассиан и Иона были отправлены на материк за известью для строительства соборного храма. Попав в шторм, иноки утонули, но вскоре их тела были обнаружены на берегу нетленными и похоронены местными рыбаками в Унской губе. Спустя 38 лет над могилой Вассиана и Ионы неким старцем из Троице-Сергиева монастыря была поставлена деревянная часовня, ставшая местом паломничества.

Оказавшись летом 1694 года не по своей воле в Пер-томинском монастыре, царь Петр I кроме того, что установил здесь поклонный крест (ныне хранится в Архангельском краеведческом музее), присутствовал также при обретении мощей преподобных Вассиана и Ионы и погребении их в Преображенском соборе обители.

Затем плавание на Соловки было продолжено.

7 июня «Св. Петр» благополучно подошел к Филипповской пристани у Заяцких островов.

Через восемь лет император Петр I прибудет сюда уже в составе военной флотилии из тринадцати судов. Тогда же царя посетит мысль построить на острове (Большом Заяцком) храм во имя святого Андрея Первозванного как небесного покровителя русского военно-морского флота.

А пока самодержец и его свита на монастырских карбасах были переправлены на Большой Соловецкий остров, где его встретила братия «при большом звоне, в преднесении крестов и хоругвей».

Соловецкий книжник старец Досифей так описал нахождение Петра Алексеевича в монастыре: «В течение трехсуточного пребывания в монастыре младый Самодержец, с нежной юности воспитанный в страхе Божием и благочестии, упражнялся в молитве и благо-мыслии».

Слова эти, вне всякого сомнения, являются фигурой речи, лишь отчасти отражающей реальное положение дел, однако в полной мере соответствующей житийной специфике подобного рода текстов. В данном случае интересно обратить внимание на тот факт, что в монастыре, еще совсем недавно бывшем центром старообрядческого сопротивления, царя встречают сообразно с протоколом — «по высшему разряду»: умильно и хлебосольно. Хотя в это время гонения на староверов усилились и император Петр I воспринимался ими как оголтелый продолжатель «бесовского» дела патриарха Никона.