Повседневная жизнь российских жандармов

Балласт, каким и являлся Гришин, был практически в каждом управлении. Когда Секеринский ушел на пенсию, на его место был назначен генерал-майор Клыков. Все офицеры собрались в кабинете Кузубова, чтобы представиться новому начальнику. «Появился небольшого роста крепенький генерал с „вахмистрскими“ подусниками, — вспоминает Мартынов, — который, поздоровавшись, сказал такие слова: „Я знаю, что в управлении… собраны сливки Отдельного корпуса жандармов…“» Стоявший рядом с Мартыновым подполковник толкнул его локтем в бок и прошептал, мотнув головой в сторону «балласта»:

— Смотрите, они первыми поклонились генералу на слово «сливки»!

Скоро Клыкову пришлось убедиться, что «сливки» не были даже простым молоком. Пробыв в должности адъютанта год и два месяца, Мартынов получил назначение на должность офицера резерва, то есть стал жандармским следователем. Ему было всего 27 лет, и он был поручиком. Дела поступали в основном из охранных отделений, и одним из первых его дел стало расследование по делу только что арестованного в Киеве Гершко Гершуни. Затем последовали дела по взрыву бомбы в Северной гостинице, убийству министра внутренних дел Плеве, шествию Гапона к Зимнему дворцу, аресту Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов с Троцким и Хрусталевым, дело о злоупотреблениях при приемке крейсера «Новик» и др.

С очередным назначением поручика произошел казус: он уже готовил дела к сдаче новому адъютанту поручику Калинину, как вдруг выяснилось, что Калинин ходил в самых близких друзьях с группой офицеров, завербованных Гершуни и проходящих по его делу как соучастники. Пришлось срочно переводить Калинина в другое управление, а Мартынову ждать нового кандидата. Как видим, корпоративное начало в Отдельном корпусе жандармов было довольно сильным, Калинин остался в корпусе и продолжал служить в тайной полиции.

Среди новых коллег Мартынова оказались полковники со значками об окончании военной академии и даже один генерал. В производстве у каждого офицера резерва находилось от 10 до 15 дел. Вели они эти дела под прокурорским надзором, вместе с товарищами (заместителями) местного прокурора. По окончании следствия сдавали дела в прокуратуру. Товарищи прокурора строго смотрели за соблюдением законности и неуклонно требовали подтверждения вины подследственных серьезными доказательствами. При несоблюдении этих требований дело беспощадно возвращалось обратно на доследование, а ответственному за него офицеру резерва грозили неприятности по службе [103].

После такой богатой практики Мартынов летом 1906 года был назначен начальником охранного отделения в Саратове.

В саратовской «глуши»

После практики, полученной в Петербургском губернском жандармском управлении, А. П. Мартынову предложили поехать в Саратов возглавить местное охранное отделение. В «глушь в Саратов» ему никак не советовал ехать генерал Иванов, когда-то работавший там на поприще железнодорожного жандарма.

— Что? В Саратов? — всполошился генерал, узнав о назначении поручика. — Там вас непременно убьют!

Нашелся еще один петербургский «саратовец» (или саратовский «петербуржец»), который подтвердил прогноз Иванова. Но Мартынов жаждал настоящей сыскной работы и после беседы у начальника Департамента полиции действительного статского советника Трусевича назначение принял без колебаний.

Стояло жаркое лето 1906 года. Революция шла на спад только в Москве, Петербурге да в победных реляциях недобросовестных царских администраторов, а в провинции, включая саратовскую, она шла еще полным ходом: горели помещичьи имения, взрывали и убивали «царских сатрапов», эсдеки и эсеры то и дело устраивали экспроприации в пользу революции, а все революционное движение принимало максималистский, то есть ультрарадикальный уклон. Москвич с петербургским опытом работы, Мартынов поехал в незнакомое Поволжье налаживать работу местного охранного отделения.

Перед отъездом он дал телеграмму своему предшественнику ротмистру Федорову, и на станции его с семьей встретил симпатичный штатский. Он подошел к Мартынову и учтиво осведомился, не к господину ли Федорову тот приехал. Встреча прошла гладко и без всяких осложнений.