Повседневная жизнь языческой Руси

Особенно опасной была охота на медведя. Магические действия в этом виде охоты были направлены на то, чтобы избежать внезапной встречи с медведем, а сделать так, чтобы он сам вышел на подготовленного к атаке охотника. Для этого прибегали к нескольким магическим средствам. Во-первых, ловили летучую мышь и несли с собой на охоту. Во-вторых, как уже было сказано, выпивали натощак отвар болотистого голубца с уксусом и медом. В карман хорошо было положить рысий коготь. О медведях существовала масса пословиц, одна из них звучала так: «Ау, ау, медведко в лесе, не будет он здесе». Другая упоминала ручного медведя: «Медведь лег — и игра полегла».

Меры предосторожности и магические действия, направленные на успешный промысел, были весьма разнообразными, в зависимости от того, на какого зверя или птицу предстояло охотиться. К примеру, наживку для ловли белок следовало смазывать чесноком. На мелких зверей в основном ставились ловушки, называемые «кулемами». С их помощью добывали соболей, куниц, белок, хорьков и других куньих. Русские на соболей охотились также с «обметами» — сетями, а вот сибирские народы — только с луками и стрелами.

Куница, соболь, горностай, так же как и другие животные породы куньих, считались существами, наделенными, прежде всего, эротической символикой. Невесту часто называли «черной куней», а ее оплакивание накануне свадьбы — «ходить кунами». Во время этого обряда пелись так называемые кунные песни, в которых обыгрывалась свадьба как сочетание браком соболя и куницы. Горностай более всего был связан с ткачеством, вернее, женская особь горностая — горностайка. От нее зависело помочь в деле тканья или испортить все дело.

На Руси добывали огромное количество белок, соболей, куниц и других пушных зверьков. Поэтому и охотников на мелких зверьков было множество.

Охота с использованием ловчих птиц культивировалась как развлечение привилегированных сословий. Соколиную охоту предпочитали великие князья и цари. Кречеты, соколы и другие хищные птицы высоко ценились, использовались в качестве дорогих подарков правителей разных стран друг другу. Самым заядлым любителем соколиной охоты был, как известно, царь Алексей Михайлович, приложивший руку к созданию специального сочинения «Урядник сокольничья пути». Но в простом народе охотники на уток и другую водоплавающую птицу также пользовались помощью ловчих птиц. Конечно, у них не было разработано особого «чина» поставления в сокольники, как у Алексея Михайловича, но элементы охотничьего снаряжения были те же: полевые рукавицы, на которых сидели ловчие птицы, особые колпачки, покрывавшие голову птицы, и другие приспособления.

Лес и сам по себе был опасен, а если договор охотника с лешим не был заключен, то лес и вовсе «ополчался» на охотника, а дичь не шла в капканы или под стрелы. Даже ночевка в лесной избушке скреплялась просьбой охотника: «Пусти, хозяин, не век вековать, а одну ночь ночевать»[176]. Как уже отмечалось, если кому-либо предстояло заночевать в лесной чаще, то требовалось осиновой веткой очертить большой круг и спать только внутри его. Круг проводили также и рябиновой веткой, поскольку рябина считалась хорошей защитницей от лесных духов. С помощью рябины оберегали не только людей, но и животных: рябиновые листья подкладывали в обувь жениха и невесты (от сглаза), рябиновыми ветками хлестали по стенам хлева, чтобы прогнать нечистую силу. В лесу охотника подстерегали оборотни, принимавшие вид зайца, вороны или другого животного и птицы. Кроме медведей большую опасность представляли также волки. Но все же охотнику в лесу было куда привычнее и спокойнее, чем человеку, не посвященному в тайны леса.

Пчеловодство

Сбор дикого меда, бортничество, — одно из древнейших занятий славян. Мед в силу сладости и целебных свойств считался важнейшим ритуальным продуктом, а в силу того, что на меду делались все хмельные напитки, он также был и важнейшим алкогольным сырьем. В «Изборнике Святослава» 1076 года говорилось: «Не упивайте ся медом… в беду впадаеши прочее, жалость и позор крестьяскыма очима»[177].

Мед приносили в жертву Роду и Рожаницам, о чем сообщалось в сочинении XII века «Вопрошание Кириково»: «Аще же Роду и Рожанице крають хлебы, и сиры, и мед?»[178] Как пища богов, мед перешел и в пищу мертвых, поэтому на поминках его использовали постоянно. Также и в любовной магии не обходилось без меда. Им лечили не только простудные заболевания, но и многие другие. Например, на Русском Севере болезнь волос лечили с помощью теста, пропитанного медом. Неудивительно, что мед считался самым чистым и ценным «божьим даром», а пчелы, его производившие, — существами, наполняющими центральную срединную сферу вокруг «мирового дерева». Как уже говорилось, на меду изготавливали ягодные хмельные напитки, поэтому такой напиток называли «красным», то есть наилучшим.