Повседневная жизнь языческой Руси

Лес был местом обитания огромного количества «поток» — птиц. Одних птиц ловили, других — слушали. Как говорилось в «Слове Даниила Заточника»: «Не рыба в рыбех рак, не потка в поткех нетопырь». О лесных птицах слагались сказания и былички, в них также видели воплощение чистой или нечистой силы, как и в остальных лесных обитателях. Так, черный дятел («желна») наделялся особым даром добывать «разрыв-траву», с помощью которой открывались любые запоры и замки, о чем уже говорилось выше. Язычники считали, что воры, вынудив дятла сбросить им с дерева «разрыв-траву», зашивали ее под кожу правой руки, после чего могли подносить эту руку к замкам и те открывались сами. Подобными же способностями по добыванию «разрыв-травы» наделялись, помимо дятла, сова, сорока, удод. Все они плохо влияли на будущее: если дятел сел на крышу дома — быть пожару, если он долбит стену или угол избы — быть покойнику в семье, если перелетит дорогу идущему — быть тяжелой болезни.

Нечистыми птицами считались сова и ее сородичи филин и сыч. «Совушка, вдовушка бедокурная» (по русской поговорке), оживает только по ночам, своим криком предвещает рождение внебрачного ребенка у незамужней девушки или у вдовы, а приснившись во сне, сулит скорое вдовство. Крик совы подобен язвительному смеху, он не к добру.

Сорока (как и ворона) происходит от вертлявого беса, это полуптица-полуведьма. Сороки постоянно вредят коровам, отнимая у них молоко. Их запрещено употреблять в пищу, зато они весьма пригодны для отгона другой нечистой силы. Убитых сорок вывешивали на сараях, на дверях в хлев, на воротах. Крик сороки означал, что будут новости.

Еще одна обитательница лесов — кукушка — называлась сестрицей совы, в силу того, что и она была одинокой изгнанницей: птицы ее сторонились и недолюбливали. В кукушку якобы превращалась некая плохая одинокая женщина (изгнанная из семьи дочь, вдова, тоскующая по умершему мужу, распутная девка). Своего гнезда кукушка лишилась из-за того, что нарушала запрет работать в праздники. Остались в древнерусских источниках тексты, осуждавшие кукушку за то, что она подкладывает свои яйца в чужие гнезда. Особо осмысливались начало и окончание кукования кукушки. В день первого кукования нельзя было сажать растения, а нужно было взять горсть земли из-под правой ноги и насыпать ее в доме, чтобы не было блох. Также желательно было при первом куковании позвенеть монетами в кармане, чтобы деньги водились. Последнее кукование и конец его трактовали как превращение кукушки в хищную птицу (ястреба, коршуна, орла, сокола, сову) после того, как она подавилась зерном или захлебнулась. Обернувшись хищной птицей, кукушка начинает воровать кур, что еще хуже, поэтому в народе существовала поговорка: «Променять кукушку на ястреба».

Как известно, по кукованию кукушки гадали о сроке своей жизни; это поверье сохраняется и доныне. Но гадали и о сроке выхода замуж, о получении новостей с «того» света, якобы принесенных кукушкой. Весеннее кукование нельзя было слушать натощак или больным — умрешь через год, а услышав, требовалось сказать: «Кукушка кукует — горе вещует. Хорошо кукуешь, да на свою б голову».

По полету птиц, по их пению могли гадать о многих вещах, доверяя птичьему гомону свою судьбу. Голоса птиц воспринимались как сигналы, часто с «того» света. Кулик «плачет» в болоте, сойка подражает голосу овцы, ягненка, козленка. Крики птиц весной призывают к севу зерновых (жаворонок, журавль, удод, медведка). Крик перепелки — к жатве. Крик филина — к пожару. Сойка выманивает душу из тяжелобольного.

С какой бы целью ни шел человек в лес, он всегда осознавал «чуждость» и «пограничность» этого пространства, всеми силами стараясь обезопасить себя от негативного воздействия нечистых сил, наполнявших лес, а также всеми силами поспособствовать удаче в сборе меда, ягод, грибов и трав. Но, конечно же, на первом месте стояла охота.

Охота-ловля