Повод для знакомства

Но теперь, когда она перестала противиться ему, что-то изменилось. Он стал… сдержанным.

Неужели Антонио пожалел о том, что пригласил ее сюда? Лили понимала: стоит ей сдаться и присоединиться к боготворящей его толпе, как он потеряет к ней интерес. Пусть тогда это произойдет раньше, чем позже, – меньше будет страданий.

Эта мысль подтолкнула ее к решению. Она даст ему то, чего он по праву ожидает от остальных смертных.

Антонио медленно, будто нехотя, направился к ней с напитками. Остановившись в двух шагах от Лили, он задумчиво взглянул на нее и протянул бокал.

Подавив волнение и сожаление, Лили взяла напиток. А потом потянулась и к бокалу Антонио. С округлившимися от удивления глазами он позволил ей забрать напиток. Дрожа всем телом, она поставила бокалы на ближайший журнальный столик.

Выпрямившись, Лили увидела на лице Антонио озадаченное выражение. Оно превратилось в ошеломленное, когда она подошла к Антонио и потянула за галстук, который он до этого ослабил.

Бросив галстук на пол, Лили опустила взгляд, боясь прочитать в его ярко-синих глазах разочарование из-за того, что она оказалась похожей на остальных женщин. Зажмурившись, она сделала то, о чем мечтала с самой первой встречи с ним.

Скользнув рукой под рубашку Антонио, Лили жадно провела дрожащей рукой по его горячей, твердой плоти.

Глава 6

В сознании Антонио словно что-то замкнуло. Лилиана. Она прикасалась к нему. Распаляя донельзя.

Он и не надеялся на нечто подобное, планируя добиваться ее расположения, постепенно ломать ее сопротивление. Но она пустила все планы под откос одним-единственным «Хорошо».

Он все еще пытался осмыслить происходящее, протягивая Лилиане напиток, когда она в который раз привела его в замешательство, забрав у него бокал, а потом сорвав с него галстук.

Застыв на месте, Антонио посмотрел в замутненные глаза Лилианы. Она поспешила их закрыть, но Антонио успел заметить ее застенчивость, нерешительность, безрассудство… и страстное желание.

А потом она коснулась его…

Теперь маленькая изящная рука скользила у него под рубашкой, словно пытаясь отыскать его сердце. И похоже, в итоге завладела им. Иначе с чего оно так неистово заколотилось, если обычно работало спокойно даже в чрезвычайных ситуациях?

Ее прикосновение не могло сравниться ни с чем, что он когда-либо чувствовал. Это робкое, нежное поглаживание пробудило в нем необычные ощущения, которые так и взрывались внутри, снося все до единого барьеры между ним и Лилианой. Последним препятствием оказалось его самообладание.

Антонио больше не управлял своими мыслями и реакциями, да и не хотел этого делать. Словно действуя по собственной воле, его рука сжала ее запястье, прекращая истязание этим прикосновением. Глаза Лилианы распахнулись и остановились на нем, и в их золотистых глубинах отразились тревога и смирение. И последняя нить его сдержанности порвалась.

С первобытным стоном, исторгшимся из его горла, Антонио сделал то, чего желал каждую секунду на протяжении трех последних дней. Он притянул Лили и крепко прижал ее к себе. А потом зарычал что-то невнятное, перекрывая ее стон, окутывая ее объятиями еще сильнее.

На какое-то мгновение их взгляды слились. В глазах Лили читались потрясение и капитуляция. Антонио же казалось, что его сердце взорвется, если он не завладеет этими губами, с которых слетали умопомрачительные стоны повиновения.

– Антонио…

Он набросился на нее, ловя ртом ее прерывистое дыхание, проникая языком между ее губами. Вкус и аромат Лили, эти непреодолимые афродизиаки, снова заставили его с наслаждением зарычать.

Открываясь ему, позволяя его языку проникать все глубже, Лили тихо стонала и извивалась. Антонио дал ей то, о чем она просила без слов, еще сильнее овладевая ее ртом, вкушая это ароматное великолепие, еще больше распаляя. Потеряв разум от потребности покорить ее, вторгнуться в нее, Антонио вскинул Лили на руки и зашагал с ней, прильнувшей к нему, в спальню.

Он бросился на постель, увлекая Лили к себе. Она вскрикнула, прижавшись к нему. Антонио, подминая ее податливое тело под себя и действуя почти грубо, в спешке, стянул с Лили платье и раздвинул ее бедра. А потом застонал от ощущения ее бархатистой упругой кожи.

Устроившись на распростертой Лили, Антонио поднялся на колени, чтобы снять с себя пиджак и рубашку, которую в спешке порвал. Пока он раздевался, ее тело извивалось под ним в безмолвной мольбе, ее голос дрожал, когда она хрипло, прерывисто шептала его имя.

Оставшись в одних трусах, он снова скользнул поверх Лили, растрепывая ее волосы, запуская дрожащие пальцы в ее густые длинные локоны, лихорадочно бродя взглядом по ее вспыхнувшему лицу. Это лицо, эта сущность завладели его желаниями и фантазиями с того самого момента, как он увидел ее. Теперь он мог взять ее тело. И обладать им, пока она не зарыдала бы от наслаждения.

Ее глаза блестели расплавленным золотом, перелившимся через край. И Антонио с изумлением увидел слезы, оставлявшие бледные дорожки на ее распаленных щеках. Он-то подумал о слезах в переносном смысле, а Лили роняла слезы по-настоящему.