Поветлужье

Конечно, пример князя Игоря, прельстившегося в свое время на слова дружины и попытавшегося собрать дань по второму разу, для умных людей не прошел даром. Однако установленный урок был выбран до ворсинки и до последней серебряной чешуйки, потому кугуз ветлужский и не скрывал от суздальского сотника плачевного положения дел, ухмыляясь при этом уголком рта и показывая расписки, покрытые непонятной арабской вязью. Хочет князь ростовский с нас дань брать? Да разве же мы против, особенно если урок установит поменьше! Только разберитесь сначала с булгарцами, они уже забрали по весне почти всю мягкую рухлядь, добытую зимой… И что с того, что лишняя белка для охотника это даже не добыча, а так, мелочь? Не все же в лесу промышляют, большая часть землю пашет. Неужто хотите поломать испокон веков установившийся выход дани с наших людишек? Воля ваша, но у нас не только беличьи шкурки, но и смелые вои есть. Пусть на плечах части из них обычные овечьи шкуры, обшитые железными бляхами, однако костяная стрела меткого охотника, воткнувшаяся в глаз врага, ничем не отличается от железной, торчащей из той же глазницы. Да, железо у нас есть, пусть и не самое лучшее… а рядом соседние черемисские княжества, которые придут на помощь родичам в случае нужды… Придавите к ногтю всех? Да найдите нас в этих лесах, разве что селения наши спалите… Меня в застенки посадите? Так меня старейшины выбирают – выберут другого, более несговорчивого.

Вот такой пересказ разговора услышали от суздальца Трофим и Иван. Рассказал тот и о своих попытках угрожать кугузу, поставив воев к нему на кормление, но на эту угрозу тот повел его по полупустым закромам, где полбы осталось лишь до следующего урожая. А потом спокойно предложил приходить по весне, чтобы встретить булгарцев и полюбовно поделить меж собой выход следующего года.

– А князь мой мне прямо сказывал, – стукнул кулаком по бревну в стене дома Василий Григорьевич, – хоть малость, да привези, а нет, так примучай сих язычников – да все одно привези. Поил, кормил этот черемисский стерв… а так и не согласился абы что в залог следующего года выдать. И мерян не отдает, хрр-р-а… – только и вырвалось у сотника. – Не сказывал я о них? Видел… один из воев моих знакомое лицо из сбежавших холопов. Так нет же! Не признается кугуз в том, что приютил их… Не слыхивал, мол, не зрил воочию. А под конец пира, что закатил мне, вопрошает… Что бы я сам делать стал, ежели кто-то у меня мою же родню требовал бы выдать? Родичи тут, оказывается, все… И меряне, и черемисы… Совета твоего, Трофим Игнатьич, прошу… абы дел каких по дурости своей не натворить, Онуфрий зело советовал с тобой пообщаться.

– Знать, от тысяцкого с тобой кто-то идет? Тот, кто в лицо мерян знает? – ухватил секундную заминку суздальца Трофим. – И ныне не отвертеться тебе ни от его спроса, ни от княжеского… Ох, помысли, сотник, есть ли у тебя недруги, около князя сидящие, кто бы тебя мог в столь неудачное время в такое место отправить?

Створки двери распахнулись, и в кудо протиснулся Лаймыр с ехидной улыбочкой на лице:

– Поторопитесь… послы неведомой державы. Ом[31] ждет.

– Ну, Василий Григорьевич, – встал Трофим с края полатей, где до этого терпеливо выслушивал мечущегося около очага сотника, – прощения прошу, после разговора с кугузом пообщаемся еще. Может, и присоветую что, а может, и сам спрос поимею…

Махнув рукой Ивану, чтобы тот поторопился, воевода выскочил во двор и устремился следом за Лаймыром, уже выходящим за ворота усадьбы. Остаток пути прошли молча, а воевода так совсем уткнул взгляд в землю, не обращая внимания ни на торопящийся по своим делам люд, ни на окружающие неказистые постройки. Он даже оставил без острого взгляда промелькнувший высокий тын, который венчал собой насыпной земляной вал со рвом, окружающие городок. Только перед самой усадьбой ветлужского кугуза, где толпились черемисские ратники, воевода тронул провожатого за плечо.

– Лаймыр, не время ныне, но оттого беседа моя с князем вашим по-другому сложиться может… Улина внучка тебе?

– И притом любимая, – выпалил тот, сперва моргнув от неожиданности.

– Посвататься за нее хочу. Ежели отказ какой с твоей стороны будет, так сказывай тотчас, а коли условия какие желание есть поставить, так после обсудим… – Воевода уже крепко держал за плечо своего возможного родственника, не пуская его идти дальше.

– Про мужа ее, погибшего два лета назад, известно тебе? И про детей двоих, что она имеет от него, тоже?

– Все обсказала как есть, – кивнул Трофим, не обращая внимания на раздавшийся удивленный свист со стороны Ивана.

– Ишь спроворился уже, – выдохнул Лаймыр, скидывая руку Трофима с плеча. – Я-то думал… Ну ладно, сговоримся, воевода. Потерпишь до осени со сватами?

– Сколь надо, терпеть буду… ты уж храни ее для меня, Лаймыр. – Воевода улыбнулся, хлопнул оторопевшего полусотника по плечу и шагнул за ворота усадьбы, навстречу непростому разговору…

* * *