Повести и рассказы

Обе немного помолчали.

- И смешно мне глядеть на вас обоих и досадно. Из-за какого рожна, спрашивается, люди себе кровь портят? Насквозь вас вижу: любите друг друга так, что аж чертям тошно. А мучаете один другого. Вот уж никому этого не нужно. Знаете, выходите за Кольку замуж. А то прямо смотреть на вас тошнехонько.

- Галочка! Но ведь он пишет, что не любит меня!

- А вы и верите? Эх, вы. Вы обратите внимание, раньше у него были какие-то там любовницы...

- Галочка!

- Чего там - Галочка. Я, слава богу, уже 12 лет Галочка. Вот я и говорю: раньше у него было по три любовницы сразу, а теперь вы одна. И он все время глядит на вас, как кот на сало.

- Галочка!!

- Ладно там. Не подумайте, пожалуйста, что я какая-нибудь испорченная девчонка, а просто, я все понимаю. Толковый ребенок, что и говорить. Только вы Кольку больше не дразните.

- Чем же я его дразню?

- А зачем вы в письме написали о том художнике, который вас домой с вечера провожал? Кто вас за язык тянул? Зачем? Только, чтобы моего Кольку подразнить. Стыдно! А еще большая!

- Галочка!.. Откуда вы об этом письме знаете?!

- Прочитала.

- Неужели Коля...

- Да, как же! Держите карман шире... Просто открыла незапертый ящик и прочитала...

- Галочка!!!

- Да ведь я не из простого любопытства. Просто хочу вас и его устроить, с рук сплавить просто. И прочитала, чтобы быть... как это говорится? в курсе дела.

- Вы, может быть, и это письмо прочитали?

- А как же! Что я вам, простой почтальон, что ли, чтобы втемную письма носить... Прочитала. Да вы не беспокойтесь! Я для вашей же пользы это... Ведь никому не разболтаю.

- А вы знаете, что чужие письма читать неблагородно?

- Начихать мне на это. Что с меня взять? Я маленькая. А вы большой глупыш. Обождите, я вас сейчас поцелую. Вот так. А теперь надевайте кофточку, шляпу - и марш к Кольке. Я вас отвезу.

- Нет, Галочка, ни за что!

- Вот поговорите еще у меня. Уж вы раз наделали глупостей, так молчите. А Колька сейчас лежит у себя на диване носом вниз и киснет, как собака. Вообразите - лежит и киснет... Вдруг - входите вы! Да ведь он захрюкает от радости.

- Но ведь он же мне написал, что...

- Чихать я хотела на его письмо. Ревнивый этот самый Колька, как черт. Наверно, и я такая же буду, как вырасту. Ну, не разговаривайте. Одевайтесь! Ишь ты! И у вас вон глазки повеселели. Ах вы, мышатки мои милые!..

- Так я переоденусь только в другое платье...

- Ни-ни! Надо, чтобы все по-домашнему было. Это уютненькое. Только снимите с волос зеленую бархатку, она вам не идет... Есть красная?

- Есть.

- Ну, вот и умница. Давайте, я вам приколю. Вы красивая и симпатичная... Люблю таких. Ну, поглядите теперь на меня... Улыбаетесь? То-то. А Кольке прямо, как придете, так и скажите: "Коля, ты дурак". Ведь вы с ним на ты, я знаю. И целуетесь уже. Раз видела. На диванчике. Женитесь, ей-богу, чего там.

- Галочка! Вы прямо необыкновенный ребенок.

- Ну, да! Скажете тоже. Через четыре года у нас в деревне нашего брата уже замуж выдают, а вы говорите ребенок. Ох-хо!.. Уморушка с вами. Духами немного надушитесь - у вас хорошие духи - и поедем. Дайте ему слово, что вы плевать хотели на Климухина, и скажите Кольке, что он самый лучший. Мужчины это любят. Готовы, сокровище мое? Ну - айда к этой старой крысе!

* * *

"Старая крыса", увидев вошедшую странную пару, вскочил с дивана и растерянный, со скрытым восторгом во взоре, бросился к Ирине Владимировне.

- Вы?! У меня?.. А письмо... получили?..

- Чихать мы хотели на твое письмо, - засмеялась Галочка, толкая его в затылок. - Плюньте на все и берегите здоровье. Поцелуйтесь, детки, а я уже смертельно устала от этих передряг.

Оба уселись рядом на диване и рука к руке, плечо к плечу - прильнули друг к другу.

- Готово? - деловым взглядом окинула эту группу с видом скульптора-автора Галочка. - Ну а мне больше некогда возиться с вами. У меня, детки, признаться откровенно, с арифметикой что-то неладно. Пойти подзубрить, что ли. Благословляю вас и ухожу. Кол-то мне из-за вас тоже, знаете, получать не расчет.

Гордиев узел

Однажды в вагоне второго класса пассажирского поезда толстый добродушный пассажир вынул сигару и закурил.

Глаза у него были маленькие, хитрые, улыбка мягкая, чрезвычайно добрая, а манеры грубоватые с оттенком фамильярного дружелюбия.

Против него сидели три пассажира, сбоку еще два - и все пятеро посмотрели на него с ненавистью, угрожающе, как только он выпустил изо рта первый залп тяжелого дыма.

- Это вагон для некурящих, - сдержанно заметил рыжий человек.

Толстяк затянулся второй раз и зажмурил глаза от удовольствия.

- Слушайте! Здесь нельзя курить: это вагон для некурящих!

- Ну-у?

- Да вот вам и - ну! Потрудитесь или бросить сигару, или выйти на площадку.

- Да нет... Я уж лучше тут докурю.

- Как - тут? Почему - тут? Ясно вам говорят, что здесь нельзя курить!

- Кто говорит?

- Я говорю. И мои соседи... И все...

- Да почему?

- Мы дыму не переносим!

Курильщик выразил на своем лице изумление, смешанное с иронией.

- Что... Не любите? Дыму испугались? Как же вы на войну пойдете, если дыму боитесь? Эх, публика! Вот оттого-то вас японцы...