Повести и рассказы

Выбравшись из деревни, Алёша почувствовал сильную усталость. Он свернул с дороги, с наслаждением опустился на траву, вынул из торбы хлеб и сало. Первая встреча с врагом его успокоила, он почувствовал себя увереннее. Он понял, что главное — не растеряться.

Алёша знал, что где-то недалеко должна быть речка, а от неё до Дубков — не больше семи-восьми километров. До вечера можно дойти, времени ещё много. Только уж очень ноги болят.

Алёша отдохнул часа два, даже поспал.

— Эй, вставай! Торбу стащат! — произнёс рядом чей-то голос.

Алёша вскочил, смотрит — перед ним стоит мальчик лет двенадцати.

— Что ты здесь делаешь? — спросил мальчик.

— Я так, отдыхаю, — ответил Алёша.

— А куда идёшь?

— В Дубки.

— А пропуск у тебя есть?

— Какой пропуск? — всполошился Алёша.

— Там, на мосту, сегодня пропуск требуют.

— И у детей спрашивают? — поинтересовался Алёша.

— Не знаю, — равнодушно ответил мальчик и пошёл своей дорогой.

Речушка оказалась маленькой. Перейти её вброд не составляло труда, но на мосту стояли три полицая. Алёша ходил вдоль реки, наблюдая за ними. Первой мыслью его было — отойти подальше и там переправиться на другую сторону. Но полицаи, наверно, следят за всем берегом. Если поймают, то сразу поймут, кто он такой. Алёша поступил иначе.

Он подошёл к реке в том месте, где берега заросли кустами, шагов за сто от моста. Стал так, чтобы полицаи могли его видеть, рупором приложил ладони ко рту и закричал во всё горло:

— Юрка-а! Где моя коро-о-ва?

Патрульные равнодушно посмотрели на него. Алёша снова крикнул:

— Юрка-а!.. Гони сюда-а!..

А потом взял да и пошёл через реку. Полицаям не было до него никакого дела — они следили за партизанскими разведчиками, а не за пастухами.

Дальше Алёша шёл без помех.

Через некоторое время он заметил далеко на горизонте облако пыли, которое надвигалось слева. Алёша понял, что идут машины. Но разглядеть их ещё нельзя было. Взобравшись на ближайший холмик, мальчик увидел около десяти машин.

Машины остановились, и немцы стали возиться возле первой из них. Алёша свернул с дороги и кустами пробрался к машинам. Подошёл совсем близко и, разинув рот, словно придурковатый, стал смотреть, пока его не прогнали. Алёша пошёл назад в кусты, к своему «стаду», запомнив знаки различия на немецких мундирах и вид машин.

В Дубки Алёша попал под вечер. Хату дяди Андрея он помнил и подошёл к ней огородами.

…Вернулся он в лагерь на третий день с таким богатым и важным материалом, который и оценить было трудно.

* * *

Через день после возвращения Алёши в лагерь началась подготовка к переходу на новое место. Вернее, речь шла о перемещении раненых, женщин и имущества отряда. Бойцы оставались, чтобы как следует встретить врага. Не связанные лагерем, они могли успешнее маневрировать. Для бойцов выделили определённое количество продуктов и боеприпасов, а всё остальное решили перевезти дальше, в леса и болота, километров за сорок. Общее наступление немцев ожидалось со дня на день.

Из двухсот шестидесяти бойцов тридцать должны были сопровождать обоз, состоявший из восемнадцати подвод. В число охранявших обоз партизан входил и взвод, которым командовал Антон Степанович. Алёша очень сожалел, что ему не придётся участвовать в настоящем сражении.

Утром следующего дня уезжающие попрощались с товарищами, и обоз потянулся по узкой лесной дорожке. Впереди — разведка, на некотором расстоянии от неё — группа в пятнадцать человек, затем — подводы, а позади — ещё десять человек под командой Антона Степановича.

Тихо было в лесу, только птицы перекликались. Скрипели колёса, и раздавались тихие голоса людей. Дорожка извивалась змеёй, перекрещиваясь с другими дорожками. Чаща сменялась перелесками, сырой ельник- сухим сосняком. Встречались поляны, болотца…

В полдень сделали привал, а потом ехали уже дотемна. Переночевали в бору, на пригорке, и утром двинулись дальше.

Алёша слышал разговор о том, что скоро должна быть широкая, поросшая травой лощина, которая тянется больше чем на десять километров. А оттуда останется ехать ещё восемнадцать километров.

Вдруг впереди слева раздался выстрел, затем второй — и началась трескотня. Обоз остановился. В ожидании приказа Антон Степанович приготовился со своими бойцами встретить врага и с правой стороны. Но там было тихо. Пришёл приказ: Потапчику ударить немцам во фланг, а обозу ехать дальше.

— И я с вами! — воскликнул Алёша.

— Сзади тоже надо охранять! — строго прикрикнул на него отец. — Садись на воз и следи.

Отец побежал в лес. Алёша вскочил на воз, которым управляла тётя Антонина, отрядная кухарка, и приготовил свой автомат. Обоз тронулся.

Стрельба постепенно приближалась к задним подводам, вместе с тем всё больше отдаляясь от дороги, — значит, немцев гонят. Алёша внимательно следил за противоположной стороной, хотя нападения оттуда ждать не приходилось: если бы там были фашисты, они сразу напали бы с обеих сторон.