Повести и рассказы

— Сегодня начались занятия. Сегодня наши родители совсем уже встревожились. Сегодня начнут нас везде искать, но только не здесь.

— Нельзя ли какой-нибудь сигнал подать? — сказал Виктор.

— Кому ты подашь его через несколько километров болот и лесов? — ответил Мирон. — Я думаю, стоит переселиться на тот остров, где мы были вчера. Все ближе к людям.

— Почем ты знаешь, что ближе? Может, совсем наоборот. А тут на берегу…

— На каком берегу? — перебил Мирон. — Разве ты не видишь, что озера тут уже нет? Вон куда оно отодвинулось. И оттуда, наверно, никто к нам не придет.

— А мы никого не будем ждать; мы сами пойдем, как подсохнет.

— Может, в июне и подсохнет, но как дожить до той поры? — хмуро сказал Виктор.

— До сих пор было хуже, и то прожили, а там пойдут грибы, ягоды.

— Подохнешь от такой еды. Гляди, какими мы уже стали, — и Виктор с грустью посмотрел на свои исхудавшие руки. — Ты, брат, на Дон-Кихота похож.

Мирон внимательно посмотрел на товарища и только теперь заметил, как он изменился за эти дни: не только щеки, но и нос, и рот, и даже глаза казались не теми.

— А ты на Санчо Пансу совсем не похож, — сказал он, улыбнувшись. — Давай в таком случае позавтракаем. Есть печеная рыба да сушеной хватит дня на два — на три. Есть еще аир, березовый сок.

— А там опять заведем домашних животных, — уже весело подхватил Виктор.

После завтрака настроение друзей улучшилось.

— Идем на охоту! — решил Виктор. — Да и помыться надо где-нибудь. А переселяться на тот остров подождем: пусть подсохнет.

Взяли дубины и неторопливо направились в лес. Теперь, когда выяснилось, что им так или иначе придется провести здесь еще несколько дней, хлопцы успокоились. Они могли снова направить свою энергию и внимание на «овладение» островом.

В одном углу, под елью, нашли несколько последних клюквин, в другом месте пощипали молодого щавеля, а в орешнике обнаружили немного прошлогодних орехов. Когда увидели липу, Мирон остановился сказал:

— Мы же забыли об этой пище. Молоденькие листья липы не хуже салата.

Попробовал Виктор и остался очень доволен.

— Даже вкуснее аира и щавеля! Э-э, жить можно! А летом, пожалуй, еще больше всякого добра будет.

Вдруг он остановился и удивленно уставился на ветку дерева. Посмотрел туда Мирон и еще больше удивился: на ветке, высоко над землей, словно птица, прыгала лягушка. Ярко-зеленая, с белым животом и двумя черными с желтым полосками на боках, она легко и ловко перепрыгивала с ветки на ветку, чуть не у самой вершины дерева.

— Как она забралась туда? — удивленно спросил Мирон.

— Она и живет на дереве, как птица, — ответил Виктор. — Вообще таких лягушек много на свете. Есть в южной и средней Европе и в том числе, как видишь, встречаются у нас, в Беларуси. Питаются они, как и птицы, разными жучками, козявками, а икру откладывают в воде.

— Так вот почему люди говорят, что иногда лягушки рождаются в орехах! А я считал это сказкой, — сказал Мирон. — Оказывается, сколько же интересного в природе, такого, о чем мы и представления не имеем!

— Если совсем туго придется, можно будет и лягушек попробовать. Не этих, а тех, что на земле. Думаю, во вред не пойдет.

— Надо будет — попробуем и лягушек, — со смешной покорностью проговорил Мирон.

Больше ничего съедобного на этот раз не нашли.

— Хорошо, что хоть немного попаслись, — говорили хлопцы по дороге домой.

Солнце уже садилось, когда они вернулись на свою стоянку. Подбросили дров в костер, и огонь затрещал с веселой злостью. После вчерашних мучений их «дом» казался таким родным, будто они здесь и родились.

— Нечего тянуть, завтра пойду мыться, — недовольно ворчал Мирон. — А ты — как хочешь.

— Завтра и я пойду, — со смехом ответил Виктор. — Но вот что: одной черепашины для «чая» мало, нужно еще посудину сделать, из бересты.

— Хорошее дело, — согласился Мирон. Виктор пошел к березе.

И вдруг закричал так, что эхо покатилось по всему лесу:

— Мирон!!! Смотри! Что это такое?! Мирон подскочил, будто его кто толкнул в бок. Подбежал к Виктору и увидел, что тот поднимает с земли окурок.

— Что это такое? — повторил Виктор.

— Окурок, — спокойно ответил Мирон.

— Как он сюда попал?! Тут и Мирон понял, что дело серьезное.

— Покажи, — сказал он вдруг задрожавшим голосом.

Окурок был сухой, свежий…

Друзья глядели друг на друга, как очумелые.

— Может, это ты бросил? — шепотом спросил Виктор.

— Иди ты к бесу! — рассердился Мирон. — Скорее ты сам.

— Нет, не я. Значит…

— …тут недавно был человек, — закончил Мирон. — Был, наверное, вчера, ведь в предыдущую ночь шел дождь, а окурок как будто только что брошен…

— А мне кажется, что он был сегодня, — уверенно отметил Виктор. — Я ведь сегодня уже проходил здесь и, конечно, заметил бы такую необычную штуку.

— Видно, он приходил сюда, когда нас не было, и подумал, что мы давно ушли. А вдруг он здесь?

— Эй! Люди-и! Сюда-а-а! — заголосили хлопцы что было мочи.

Прислушались — никто не откликается.

Снова начали кричать, снова прислушались. Потом побежали вперед, как шальные, бросались во все стороны и кричали до тех пор, пока не охрипли. Но все напрасно…