Читаем Повесть о суровом друге полностью

Немец в каске водил за рукав кофты Илюхину мать и кричал:

— Где болшевик? Вы прятают болшевик?

Она крестилась, а Илюхин отец, рыжий банщик, ходил за немцем и бубнил ему в спину:

— Драйцик-цвайцик, не знаем, ей-богу, не знаем. Мы его сами поймали бы, если бы знали, где он заховался.

Немцы лазили в погреба и сараи, распугали всех кур. Беглец не находился.

Тогда оккупанты стали грабить жителей, тащили из хат узлы. На улице стоял стон и плач.

<p>4</p>

Я возвращался домой, когда уже начинало темнеть. На грязной улице, невдалеке от нашей землянки, меня кто-то тихо окликнул по имени.

Я оглянулся и увидел Ваську. Он лежал в высокой лебеде, виднелась только белобрысая голова.

— Немцы ушли? — спросил он.

— Ушли.

Васька горячо зашептал мне на ухо:

— Хочешь секретного человека увидеть? Я его заховал. — Васька взглянул на меня лукаво и спросил: — Знаешь, кто это?

— Кто?

— Не скажу, сам увидишь.

— Скажи, Вась.

— Тсс, тише.

Узенькую улочку, заросшую сурепкой и лопухами, заполнил бледный свет луны. Васька бесшумно двигался мимо забора, за ним кралась его тень.

Мы прошли в мой двор. Через крышу летней кухни влезли на чердак. Сквозь отверстие в черепице просеивались тоненькие матовые струйки, густые, как дождь. Мы остановились у входа. Жуткая тишина таилась по углам. Чудилось, что в темноте ворочается что-то лохматое, когтистое. Но рядом стоял Васька, с ним я не боялся ничего.

— Дядь, — сказал он в темноту.

Молчание.

— Не бойся, это я, — повторил Васька и прошел по чердаку дальше.

В яркой полосе лунного света, падавшего сквозь дыру в крыше, показалось чье-то лицо и снова скрылось.

— А-а, белобрысый, — отозвался из темноты голос. — А это кто с тобой?

— А ты не узнаешь? Это же Ленька…

— Так, так… Ну а сам ты кто, как тебя дразнят?

Васька рассмеялся.

— Да ты же меня знаешь. И я тебя тоже… Ты…

— Погоди, погоди, — перебил Ваську басовитый голос, как будто боялся, что Васька назовет его по имени. — Как ты меня можешь знать, если я сам не знаю, кто я.

Васька продолжал смеяться:

— Ты дядя Митяй, товарищ Арсентьев.

«Вот тебе и раз: неужели это в самом деле дядя Митяй?» — думал я.

— Меня не обманешь, — говорил Васька, — ты дядя Митяй, только сейчас ты секретный человек, красный.

— Скажешь еще… Какой я красный? Штаны черные, тужурка тоже.

Просто не верилось, что это дядя Митяй. Ведь я своими глазами видел, как он на днях вместе с Сироткой уходил из города. Откуда же ему здесь взяться? Наверное, мы ошибались.

— Если ты не красный, — не уступал Васька, — тогда почему немцы за тобой гнались?

— Это интересное дело. Если хотите, расскажу.

— Расскажи.

Он ощупью нашел нас во тьме и положил руки на наши плечи.

— Тогда слушайте: дело было вечером, делать было нечего, жарили картошку, ударили Антошку. Антошка закричал: «Ой!» Прибежал на крик городовой: «В чем дело?» Дело было вечером, делать было нечего…

Мы рассмеялись, а дядя Митяй спросил:

— Интересно?

— Интересно.

Он придвинулся к нам и зашептал:

— Вот что, хлопцы, если меня знаете — молчок. А теперь слушайте: тут недалеко живет безногий сапожник Анисим Иванович Руднев…

— Ну вот, я же говорил… — перебил его Васька. — Безногий — мой отец, а я Васька… Что ты, забыл меня? — В голосе Васьки прозвучала обида. — Вот на мне и сейчас та гимнастерка, которую, помнишь, в школе выдали. А это Ленька Устинов, его отца в коксовых печах казаки сожгли…

Я почувствовал, как дядя Митяй привлек меня к себе и спросил ласково:

— Значит, это ты, Леня? Ах ты, малец мой хороший. Растешь?

— Расту, дядя Митяй, — ответил я. — У меня тоже штаны ватные целые, а жилетку я дяде Анисиму отдал.

— Ну, хлопцы, поговорим после, — заторопился дядя Митяй, — а сейчас бегите к отцу и скажите, что я ночью приду.

По дороге домой Васька все время удивлялся:

— Вот кого мы спасли! Теперь нехай трусятся немцы.

— Почему?

— Знаем почему…

В тот же вечер, лежа на сундуке рядом с Васькой, я ждал, когда придет дядя Митяй. Наконец под окном послышались осторожные шаги.

Васька вскочил и, не зажигая каганца, открыл дверь. Кто-то вошел. Васька занавесил окно.

Я слышал, как дядя Митяй тихо говорил Анисиму Ивановичу:

— Ревком ушел еще ночью, а мы с Мосей задержались, ну а… дальше знаешь. Хорошо, что твой сынишка подоспел, а то бы и мне болтаться на веревке. Ну, ладно, вот что, война с немцами идет по всей Украине. Под Харьковом бьются с немцами наши донбассовцы. Там Артем. В Луганске формируется пятая армия… У меня письмо Ленина. Надо бы свет зажечь.

— Вася, где там каганец? — сказал Анисим Иванович.

Васька зажег каганец.

Дядя Митяй оторвал подкладку пиджака и достал лист бумаги. Тихим голосом он стал читать:

Перейти на страницу:

Все книги серии Тебе в дорогу, романтик

Голоса Америки. Из народного творчества США. Баллады, легенды, сказки, притчи, песни, стихи
Голоса Америки. Из народного творчества США. Баллады, легенды, сказки, притчи, песни, стихи

Сборник произведений народного творчества США. В книге собраны образцы народного творчества индейцев и эскимосов, фольклор негров, сказки, легенды, баллады, песни Америки со времен первых поселенцев до наших дней. В последний раздел книги включены современные песни народных американских певцов. Здесь представлены подлинные голоса Америки. В них выражены надежды и чаяния народа, его природный оптимизм, его боль и отчаяние от того, что совершается и совершалось силами реакции и насилия. Издание этой книги — свидетельство все увеличивающегося культурного сотрудничества между СССР и США, проявление взаимного интереса народов наших стран друг к другу.

Леонид Борисович Переверзев , Л. Переверзев , Юрий Самуилович Хазанов , Ю. Хазанов

Фольклор, загадки folklore / Фольклор: прочее / Народные
Вернейские грачи
Вернейские грачи

От автора: …Книга «Вернейские грачи» писалась долго, больше двух лет. Герои ее существуют и поныне, учатся и трудятся в своем Гнезде — в горах Савойи. С тех пор как книга вышла, многое изменилось у грачей. Они построили новый хороший дом, старшие грачи выросли и отправились в большую самостоятельную жизнь, но многие из тех, кого вы здесь узнаете — Клэр Дамьен, Витамин, Этьенн, — остались в Гнезде — воспитывать тех, кто пришел им на смену. Недавно я получила письмо от Матери, рисунки грачей, журнал, который они выпускают, и красивый, раскрашенный календарик. «В мире еще много бедности, горя, несправедливости, — писала мне Мать, — теперь мы воспитываем детей, которых мир сделал сиротами или безнадзорными. Наши старшие помогают мне: они помнят дни войны и понимают, что такое человеческое горе. И они стараются, как и я, сделать наших новых птенцов счастливыми».

Анна Иосифовна Кальма

Приключения / Приключения для детей и подростков / Прочие приключения / Детская проза / Детские приключения / Книги Для Детей

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное