Повесть о Роскошной и Манящей Равнине

Вальтер постоял некоторое время, разглядывая волны, набегавшие на оставшуюся за кораблем гладь, а потом направился к «Катерине», потому что сперва решил порасспросить корабельщика Джеффри о рекомом судне и путешествовавших на нем чужаках. Однако потом ему подумалось, что случившееся привиделось ему, приснилось посреди белого дня, и лучше будет совсем умолчать о нем. Посему, удалившись от вод, он направился по улице к дому отца, но когда до него оставалось уже совершенно немного и крыльцо уже маячило впереди, Вальтеру вдруг показалось, что рекомая троица эта – Гном, Дева и величественная Дама – спускается мимо него по каменным ступеням на улицу, но только он застыл на месте, чтобы пропустить их… о! рядом не оказалось никого, только добрые стены дома Бартоломея Голдена поднимались впереди, а на ступеньках его играли с дворняжкой трое детишек, да четверо или пятеро прохожих торопились по своим делам. Тут разум Вальтера пришел в смятение; он не знал, что и думать о тех, кто поднялся на его глазах на борт корабля… сонное ли видение предстало перед ним, или дети Адама во плоти.

Тем не менее он вошел в дом, отыскал отца в его собственных покоях и немедленно начал рассказывать ему о случившемся. Но при всей своей любви к отцу, при том, что Вальтер боготворил его за мудрость и отвагу, он как будто бы не слышал собственных слов, настолько смутили эти трое его разум… они до сих пор словно бы стояли перед его глазами – как нарисованные на столешнице лучшим из маляров-живописцев. Особо много он думал об обеих женщинах, не осуждая себя за желание броситься следом за ними. Он говорил себе, что не алчет ни той, ни другой, однако не мог понять, Служанка или ее Госпожа яснее стоит перед его взором, а посему жадно хотел увидеть обеих снова и выяснить, кто они.

Так шли часы до утра в среду, настало время прощаться с отцом и восходить на корабль. Однако отец проводил Вальтера к самой пристани и на «Катерину». Тут Вальтер в последний раз обнял его – не без слез и предчувствий, столь переполнено было его сердце. Наконец старший из Голденов сошел на берег, трап подняли, отдали швартовы, весла шлюпок расплескали темную воду, парус упал с реи и был поставлен на место, и рванулась вперед «Катерина», в туманное море, на серые валы, выбросив свой старинный стяг с гербом Бартоломея Голдена – «Б» и «Г» справа и слева, а над ними крест и треугольник поднимается от середины.

Вальтер стоял на корме и внимал, но более умом, чем глазами, ибо ему казалось, что незнакомый корабль уже проделал все это; ему представлялись бусины, одинаковые и нанизанные на одну нитку, следующие друг за другом в неизменном порядке, словно корабли, приходящие в гавань и уходящие из нее, так и не приблизившись друг к другу.

Глава III. Вальтер получает весть о кончине отца

Быстро шла под парусами «Катерина» по волнам, и ничего не случилось с кораблем и экипажем такого, о чем следовало бы упомянуть. Мореходы бросали якорь в одном торговом городе и другом, а там и в третьем и четвертом, покупая и продавая повсюду, как положено купцам. И Вальтер не только наблюдал за работой людей отца, но и оказывал им всяческую возможную помощь – и в ремесле морехода, и в торговле. И чем дальше он отплывал и чем больше проходило времени, тем более ослабевало его беспокойство, вызванное женой и ее предательством.

Другое стремление, пылкое желание найти тех троих, никак не оставляло его; и хотя Вальтер более не встречал карлу с женщинами, как встречают людей на улице, так что при желании можно дотронуться рукой, лица их все стояли перед его внутренним взором. Но с течением времени память о странных встреченных приходила все реже и не столь остро, так что к утешению всех окружавших – и собственному тоже – стал казаться он человеком, излечившимся от меланхолического состояния духа.

Но вот оставили они четвертый порт и, переплыв море, прибыли в пятый город, огромный и прекрасный, до которого от Лангтона-на-Водах добирались больше семи месяцев, и к этому времени Вальтер начал заранее радоваться всему, что сулило ему пребывание в этом прекрасном городе – в такой дали от своих родичей, – и особое внимание он уделял красавицам, и желал их, и любил, но легко, как случается у молодых людей.

И вот, страна эта была последней на пути «Катерины», так что десять месяцев ежедневно они торговали, радовали себя всякой радостью и диковинкой, а еще развлекались в компании купцов, горожан и селян, что живут за городскими воротами. Вальтер сделался деловым и бодрым, как подобает сильному молодцу, и приобрел некоторый вес среди своих собственных людей.

Однако случилось так, что в конце этого срока он отправился к своему прилавку на рынок и уже взялся за ручку двери, как перед ним оказались трое мореходов в наряде его родных мест, один из них с виду был похож на приказчика; Вальтер сразу признал в нем писца своего отца, Арнольда Пенстронга[5], тут сердце молодого человека упало, и он воскликнул:

– Арнольд, какие ты привез вести? Все ли в порядке в Лангтоне?