Повесть о Роскошной и Манящей Равнине

Утром Холблит рано оставил постель, а когда вышел он на середину чертога, там его уже ожидали Хилый Лис, а с ним Полоняночка. Холблит обнял и поцеловал невесту, и она ответила тем же; только был их поцелуй не как у любовников после долгой разлуки, а как у мужа и девы, нареченных друг другу, ибо по всему чертогу сновали люди. И промолвил Хилый Лис:

– Орлан ожидает нас снаружи, на дальнем лугу; потому что никто не поможет ему, ибо и он собрался вместе с нами пройти под земным ярмом. Что скажешь ты, настолько ли он тебе друг?

Ответил Холблит, улыбнувшись Полоняночке:

– Что скажешь на это, возлюбленная?

– Ничего, совсем ничего, – ответила она, – если ты сделался другом одному из этих людей. У меня самой есть кое-что против вождя, о чем этот рослый муж непременно скоро расскажет тебе; но еще больше настроена я против самого этого мужа, твоего нынешнего приятеля и ученика, потому что он был причиной моих несчастий, и не ради себя, а ради другого.

– Истинно говоришь ты, – отозвался Хилый Лис, – что я сделал это ради другого. Вот и вчера я вывел твоего друга из ловушки, в которую он попал, и устроил его спасение, изобразив поражение в поединке; понадобилось бы, и я украл бы ради него и тебя, Дева Розы, украл, даже если бы пришлось низвергнуть коньковое древо Чертога Опустошителей. Откуда мне было знать, что Орлан отдаст тебя своими руками? Истинно говоришь ты, о благородная и лишенная недостатков дева, все мои деяния, и добрые и скверные, были совершены ради других, и кажется мне, что так и останется до конца моих дней.

Тут Холблит рассмеялся и молвил:

– Не задет ли ты, о товарищ по оружию, словом не знающей тебя женщины? О Лис, она еще станет твоим другом. Но скажи мне, возлюбленная. Мне казалось, что ты прежде не видела Лиса; как же могло быть, что он помогал Орлану против тебя?

– Истину речет она, – молвил Лис, – так случилось по моей хитрости, ибо, прежде чем приходить за ней, я сменил шкуру, как умею делать. В этой земле найдутся и другие мужи, владеющие этим умением. Но что скажешь ты относительно побратимства с Орланом?

– Да будет так, – ответил Холблит. – Он – человек мужественный и верный, хотя и властный, как и следует в сей стране. Он никак не сможет подвести меня, ибо не часто, на мой взгляд, предстоит мне видеть Остров Искупления.

– А я никогда больше его не увижу, – объявил Хилый Лис.

– Значит, он стал ненавистен тебе, – вопросила Полоняночка, – из-за того зла, которое ты здесь натворил?

– Нет, – молвил тот, – к чему считать прошлое зло, если впредь я буду делать только добро? Нет, я люблю этот край. Должно быть, он кажется тебе скучным – черные скалы, черный песок, насквозь продутые ветром и лишенные деревьев долины; но я-то видел его летом и зимой, солнечным днем и в пасмурную погоду, и в шторм, и в штиль. Ведомо мне, и где обитали предки, и где сыны их сынов давным-давно почиют в земле. Здесь я прошел под парусом самые бурные заливы, поднимался на самые крутые утесы; посему знайте, что сия сторона обращена ко мне дружественным лицом и духи здешних гор будут огорчены моим отъездом.

Так сказал Лис, и Холблит уже собрался ответить ему, но вотони пришли в заросшую травой низинку посреди долины, где Орлан уже соорудил земляное ярмо. Для этого он подрезал с обоих сторон полоску дерна, оставив ее нетронутой на концах, и подпер посредине двумя старинными копьями гномьей работы, так что под ней можно было пройти. Посему, заметив их появление, Орлан приветствовал их и спросил Холблита:

– Что ж это будет? Неужели отселе я стану меньше, чем твой соратник?

Ответил Холблит:

– Ни на гран. В чужой земле лучше иметь многих братьев, чем одного.

Посему они не стали медлить, но во всем боевом снаряжении один за другим прошли под земляным ярмом, а потом стали рядом, и каждый отворил в руке кровь, так что, смешиваясь, руда всех троих пролилась на траву, укрывшую древнюю землю, и все они присягнули друг другу в дружбе и братстве.

Когда совершилось все это, Орлан проговорил:

– Братец Холблит, проснувшись сегодня утром на своем ложе, я уже решил было отправиться вместе с тобой на корабле в Прибрежье Морское, дабы пожить там какое-то время. Но когда вышел из чертога, то увидел зеленую долину, пролегшую от склона до склона, искрящиеся воды реки между ними, и овец, и говяд, и лошадей, пасущихся по обоим берегам ее; потом поднял очи к синим лесам, за которыми вырастали снежные горы, вспомнил все наши деяния на глубоких морях и веселые ночи в мужской обители. И тут я решил, что не оставлю родичей, разве что ненадолго, если только война и добыча не позовут меня. Посему сейчас я поеду с тобой до корабля, а там распрощаюсь с вами.

– Добро это есть, – ответил Холблит, – хотя могло быть и лучше. Счастливы были бы мы видеть тебя в Чертоге Воронов.

Пока отвечал он, к ним подошли кмети с конями; с ними же явились шестеро из тех девиц, которых Орлан подарил Холблиту предыдущей ночью. Две из них попросили, чтобы их доставили к родичам за море, но остальные четыре решили сопутствовать Холблиту и Полоняночке и сделаться их сестрицами в Прибрежье Морском.