Повесть о Роскошной и Манящей Равнине

Холблит удивился таким словам, но смолчал, и они отправились в цветущий уголок возле чистого ручейка, где стояла шелковая палатка – зеленая, словно трава вокруг, и пестревшая золотом и прочими добрыми красками. Возле шатра на траве возлежала дева Морского Орла – румяная, сладкоустая и такая же прекрасная, как и прежде. Заслышав шаги приближающихся людей, она повернулась, и, когда девица заметила Холблита, улыбка озарила ее лицо… так солнышко выбивается в светлый пасмурный день из-за тучки. Взяв его за руки и поцеловав в щеку, она сказала:

– Приветствую тебя, Копейщик! Я рада, что ты вернулся. Во многих местах слыхали мы о тебе и горевали, потому что ты был несчастен. А теперь мы радуемся твоему возвращению; Правда же, впредь для тебя начнется счастливая жизнь?

Ласковое приветствие тронуло Холблита, но, качнув головой, он молвил:

– Добра ты ко мне, сестрица, но станешь еще более доброй, если покажешь мне путь, каким я смогу спастись из этой страны. Воистину пребывание здесь отяготило меня, и надежда, как мне кажется, обретается за пределами Равнины Блаженных.

Приуныв лицом, она ответила:

– Да, вместе со страхом и куда более худшими вещами. Но пойдем поедим и попьем в этом уютном месте, порадуйся хоть немного перед уходом, если не можешь остаться.

Холблит улыбнулся в ответ – без недовольства – и улегся на траву, а двое друзей его принялись хлопотать: они вынесли из шатра мягкие подушки и позолоченный стол и разложили на нем изысканную еду и выставили доброе вино.

Так они ели и пили вместе, Морской Орел вместе с подружкой вновь развеселились, и Холблит заставил себя не портить им пир, молвив про себя:

– Я ухожу отсюда, и более не увижу их; эти люди добры со мной и радуются мне, как прежде. Я не огорчу их радостные сердца. Ведь они будут помнить меня, когда я оставлю их, меня будут помнить, хотя и недолгое время.

Глава XVI. Все трое своим путем отправляются к пределу Равнины Блаженных

Так в веселии миновал вечер, а потом они уложили Холблита в углу палатки на мягкой постели; усталый, он заснул, как дитя. Но рано утром они разбудили его и за утренней трапезой повели разговор о его уходе, спросив Холблита, имеет ли он представление о том пути, который приведет его домой, и он ответил:

– Если суждено мне уйти, то лишь через горы, ограждающие землю и спускающиеся в море. Ибо на море нет ни гавани, ни корабля; и отлично ведомо мне, что ни один муж из этой земли не посмеет, да и не сможет переправить меня в земли моего рода и вообще за пределы Равнины Блаженных. Посему поведайте мне – я другого не попрошу, – помнит ли кто о дороге, прорезающей эту могучую каменную стену, уводя к другим землям?

Молвила девица:

– Скажу тебе нечто большее, чем воспоминание или слух, ибо ведущая сквозь горы дорога ведома каждому мужу. Иногда на Равнину Блаженных приходят пилигримы с земли, но редко бывает так, потому что множество скорбей и тревог ожидает путников на этой дороге. О сем тебе надлежит прямо сейчас подумать и остаться здесь и стать счастливым вместе со всеми прочими, ибо всякий из нас горюет, не видя тебя счастливым.

– Нет, – возразил Холблит. – Нужно лишь объяснить мне дорогу, и я немедленно выступлю в путь и благословлю вас.

Рек Морской Орел:

– Мы сделаем большее. Да утрачу я обретенное здесь блаженство, если не отправлюсь вместе с тобой к самому пределу сей великолепной земли. Так ли будет, о моя милая?

– Да, это меньшее что мы можем для него сделать, – молвила девица и повесила голову, словно бы от стыда. – И ничего большего ты от нас не получишь.

Ответил Холблит:

– Этого мне довольно, и я не просил большего.

Тут девица занялась делами, уложила мясо и питие в две дорожные сумы. Одну взяла сама и, подав другую Морскому Орлу, сказала:

– Мы будем твоими носильщиками, о Копейщик, и ты получишь от нас полную торбу припасов из Последнего Дома, возле Жуткой Пустыни, потому что, войдя в пределы ее, едва ли сумеешь отыскать достаточно пищи. И теперь поспешим, ибо ты торопишься в путь.

И они отправились в дорогу пешком, потому что народ той земли не торопится обнаруживать усталость; обойдя вокруг холма у опушки, они миновали каменистый участок и пришли наконец к дому у входа в длинную долину с высокими и крутыми склонами, как бы рассекавшую тот долинный край, где уже бродили прежде. В доме этом они заночевали, пользуясь гостеприимством его хозяев, а на следующее утро отправились вдоль долины, и хозяева дома вышли к дверям, чтобы проводить их, ибо они уже поведали путникам, что недалеко заходили в ту сторону, и не знают людей, которые бы ходили этой дорогой.

Так, весь день все трое шли на юг по долине, постепенно забираясь все выше. Дорога оказалась приятной и легкой, ибо путники шагали по прекрасным и гладким, заросшим травою лужайкам между двух склонов, вдоль ручейка, что с чистым журчанием стремился на север; иногда путникам попадались рощи высоких деревьев, по большей части дубов, или заросли терна и рыжего шиповника, так что они могли когда нужно и отдохнуть в тени.