Повесть о Роскошной и Манящей Равнине

Так сердце мое переполнили рыдания, которые пришлось сдержать, ибо горе пронзило меня, словно удар меча. Стыд охватил меня, как услышал я, что прекрасная дева говорит моему нарисованному подобию, ведь я лежал там близко, что мог бы прикоснуться к ней рукой: «О мой возлюбленный, почему ты медлишь и не приходишь ко мне? А я надеялась, что сегодня увижу тебя, ибо прочны и многочисленны сети любви, которыми мы опутали твои ноги. Приди же завтра, но только не медли, ибо иначе что делать мне и где утолить горе моего сердца; зачем же мне тогда быть дочерью Короля, не знающего Смерти, владыки Сокровища Моря? Зачем для меня придумали новые чудеса, зачем служат мне опустошители берегов, зачем на крыльях ночи были посланы ложные сны? Да, зачем прекрасна и изобильна земля, зачем над ней распростерлось доброе небо, если ты не придешь ни сегодня, ни завтра, ни на следующий день? А ведь я – дочь Бессмертного, чьи дни умножаются как песчинки, принесенные ветром с морского берега. Жизнь вокруг меня, одинокой, становится чудовищной и огромной, словно червь, легший на золото и жиреющий на нем, пока драконом не охватит весь дом полоненной Королевы, недвижным кольцом, которого не изменить годам». Так говорила она, а потом слова утонули в слезах, и я был повергнут в стыд и побледнел от тоски. Потом я выскользнул из своего логова, только одна девица молвила, что это кролик шевельнулся в зеленой изгороди, а другая – что это, мол, черный дрозд перепорхнул в чаще. Поймите же, что поиски мои начинаются снова – посреди охватившего меня переплетения лжи.

Глава XIV. Холблит вновь разговаривает с Королем

Окончив говорить, он встал и поднялся, как человек, готовый к дороге; но провожатые не шевельнулись в унынии и смущении, и не было у них подходящих слов. Морской Орел жалел своего спутника, так и не обретшего счастья, жалел и за то, что он так горюет. Деве же и в голову прийти не могло, что этот поход не приведет доброго Копейщика к счастью. Однако по прошествии некоторого времени она заговорила снова:

– Дорогие друзья, день кончился, и ночь рядом. Ночевать в этом доме теперь неуместно, а предшествующий остался позади нас – слишком далеко для утомленных путников. Но за этой чащей есть хорошенькая лужайка – возле заводи, где мы сможем искупаться утром; она покрыта травой и цветами, укрыта от всех ветров, а я прихватила с собой достаточно пищи. Поужинаем и отдохнем под открытым небом, как нередко бывает с нами, жителями этой земли; завтра же утром восстанем и вернемся к опушке, где обитает Король, и ты вновь поговоришь с ним, о Копейщик.

Рек Холблит:

– Веди меня куда хочешь, теперь мне все безразлично. Я стал пленником в мире лжи и, скорее всего, паду жертвой предательства и умру, не изведав счастья.

– Успокойся и не говори больше таких слов, – сказала она, – иначе мне придется бежать от тебя, потому что они весьма ранят меня. Пойдем же в это приятное место.

Она взяла Холблита за руку и ласково поглядела на него, а Морской Орел последовал за ними, негромко напевая старинную песню жнецов; так шли они тропкой сквозь густые заросли боярышника, пока не оказались на лужайке. Там все трое сели у заводи, ели и пили, кто что пожелает; наконец ущербный месяц ярко загорелся у них над головами. Холблит не обнаруживал никаких признаков довольства, но Морской Орел и подруга его снова развеселились; они щебетали и пели как осенние скворцы, не забывая о поцелуях и любовных ласках.

Итак, наконец оба они уснули среди цветов в объятиях друг друга; но Холблит видел, что ему не до сна; он лег, но не мог уснуть до самого утра, когда дремота и перепутавшиеся сны наконец овладели им.

От сна его пробудила явившаяся от реки девица, свежая и розовая.

– Подымайся же, Копейщик, – сказала она, – чтобы мы могли порадоваться солнцу, ибо высоко поднялось оно на небо и вся земля улыбается ему в ответ.

Глаза ее блестели, члены так и ходили под платьем, словно бы она готова была немедленно пуститься в пляс. Но Холблит устало поднялся и не ответил ей улыбкой; продравшись сквозь чащу к воде, он смыл ночную дремоту и вернулся к парочке, уже веселившейся за завтраком. Он не стал садиться возле них, а стоя съел кусок хлеба и проговорил:

– Скажите, как мне побыстрей отыскать Короля. Я прошу вас не сопутствовать мне; позвольте совершить весь путь в одиночестве. Меня время гонит, а для вас оно – ничто. И потом – счастливым я неподходящий товарищ.

Однако Морской Орел, вскочив на ноги, поклялся великой клятвой в том, что никогда не бросит корабельного спутника в невзгоде. А дева сказала:

– Красавец, мне лучше пойти с тобой; я не задержу тебя, скорее наоборот, со мной за день ты пройдешь двойной переход.

И она прикоснулась к нему ладонью, погладила и улыбнулась, Холблит ни на что не обращал внимания, но не стал уходить, потому что спутники его уже были готовы к дороге. Так, втроем они вновь вышли в путь.