Повесть о Роскошной и Манящей Равнине

– Друзья мои, успокойтесь! Ибо настала минута, что разделит нас. Возвращайтесь немедленно в самое сердце Равнины Блаженных, живите там и будьте счастливы – и возьмите с собой мое благословение и благодарность за любовь и поддержку, которыми вы наделили меня. Если вы пойдете со мною дальше, то лишь погубите себя и ничем не поможете мне. Не получится ли у нас, как у того хозяина, что провожал за одно поле гостей, отъезжавших к краю земли, когда лев стал на его пути… Зачем гибнуть ему любезности ради?

Тут он нагнулся к девице, поднял ее и поцеловал в щеку.

А потом обнял Морского Орла и сказал:

– Прощай, корабельный спутник!

Тогда девица подала Холблиту сумку с припасами и с горькими рыданиями простилась с ним; он же, ласково поглядев на сопутешественников, повернулся и направился в горы, шагая широким шагом и высоко держа голову. Но они на него не глядели, чтобы не будить вновь печаль, а сразу же повернули назад без всякой задержки.

Глава XVII. Холблит среди гор

Так шел вперед Холблит, но едва он отошел совсем немного, голова его закружилась, и небо вместе с землей дрогнули перед ним, так что пришлось молодцу опуститься на придорожный камень, гадая, что это одолело его. Тут он поглядел на горы, теперь казавшиеся совсем близкими, и слабость лишь возросла; и… о! прямо на глазах Холблита находившиеся впереди его скалы вонзались в небо и нависали над ним, словно бы сама земля дыбилась и опускалась на прежнее место. Он как бы утратил память и не знал, что случилось с землею и небесами и сколько минут протекло в его жизни.

Придя в себя, он не мог понять, долго лежал или мало; слабость не отпускала его, он оставался на месте, едва шевелясь, не чувствуя ничего, не видя и неба над головою. Наконец, оглядевшись, Холблит узрел по обе стороны от себя голый камень и, поднявшись, решил, что потерял сознание от голода и жажды. Еще раз осмотревшись вокруг, он заметил, что находится в узкой долине или ущелье между скал. Голые и безводные окрестности не могли породить и зеленой травинки, однако он видел лишь стены расщелины, и ему захотелось оказаться наверху, чтобы понять, куда направить свой путь. Тут вспомнил он о дорожной суме и, опустив руку, открыл ее, полагая, что вынет пищу; и… о! вся она попортилась и заплесневела. Тем не менее при всей своей слабости он с тяжким трудом неторопливо побрел по едва хоженой тропке, уводившей вверх по ущелью. Наконец, добравшись до гребня, он опустился на камень, не решаясь какое-то время открыть глаза и оглядеть этот край, дабы не увидеть свой смертный приговор. Наконец, осмелившись сделать это, Холблит увидел, что очутился высоко в горах между пиков; перед ним и по каждую руку простирался мир, созданный только из камня; гребень за гребнем подобием зимнего моря громоздились хребты. Солнце, немного не достигнув полудня, ярко грело и припекало в этой пустыне, и не было видно знака, от начала мира оставленного здесь человеком, лишь преждереченная тропка вела вперед по скалистому склону.

Туда и сюда взирал Холблит, стараясь обнаружить нечто отличное от камня в этой пустыне, и наконец он заметил – между двух пиков по левую руку зеленое пятнышко, в великой дали мешавшееся с голубизною, и сердцем понял, что видит последний след Равнины Блаженных, Тут он громко молвил в этой пустыне, хотя некому было слушать:

– Ныне пришел мой последний час, и здесь сгинет Холблит из Дома Ворона, не совершивший деяний и желаний не утоливший, не знавший жара брачной постели. Да живет и процветает Дом Ворона, и да будет изобилен он мужами и девами, доблестными, прекрасными и многоплодными! О родичи, осените своим благо словением мужа, которому предстоит принять здесь смерть, ибо он не совершал дел, которых вы осудили бы…

Посидев немного рек он себе самому:

– Смерть не торопится ко мне; не добро ли будет отправиться ей навстречу, словно бедный пастух спешит навстречу могущественному вождю?

Тут Холблит поднялся и с трудом побрел вниз по склону, помогая себе светлым древком копья, но сразу же остановился, ибо ему вдруг показалось, что дувший вдоль склона ветер принес далекие голоса. Но тряхнув головой, он молвил:

– Вот истинно начинается сон, который будет длиться целую вечность, но ему не обмануть меня.

Тем не менее он с еще большей силой принялся бороться с ветром, дорогой и собственной слабостью; но вялость одолевала, и уже вскоре он пошатнулся, и повалился, и утратил сознание.

Придя же в себя, Холблит обнаружил, что более не находится в одиночестве: муж стоял возле него на коленях, поддерживая голову, другой же, как только молодец открыл глаза, поднес к его губам чашу с вином. Отпив из нее, Холблит почувствовал облегчение, потом ему дали хлеба, и он съел, и сердце его укрепилось, и радость жизни вернулась в него; после же он повалился назад и сладко уснул, словно на целое лето.