Повесть о Предславе

– Что ж, прощай тогда, княжна Предслава… Королева богемская! До конца дней гнить тебе в этой башне сырой вместе со своим суженым! Крысы тебе придворных боярынь заменят, тюремщики – пажей, солома – ложе брачное! А армяшка сей – духовника! Прощай же, дочь Владимира!

Болеслав круто повернулся и исчез за порогом каморы.

Такой была последняя встреча княжны с жестоким надменным ляхом.

Вскоре пришёл Володарь со связкой ключей, велел ей и священнику следовать за собой. В маленькой часовне к Предславе подвели Рыжего, который всё так же трясся от холода. Была короткая церемония, молитва, венец, обмен золотыми кольцами. После их снова развели по каморам. Снова сырость подземелья ударила Предславе в лицо. На сей раз она дала волю чувствам, не выдержала и разрыдалась, беззвучно, лишь плечи вздрагивали да слёзы ручьями бежали из прекрасных глаз. Не ведала, не знала венчанная жена свергнутого богемского князя, как вырваться ей из мрачных злых стен Болеславовой темницы.

Она не подозревала, что хочет помочь ей в этом самый ненавистный враг.

Володарь пришёл в полночь, зажёг свечу, опустился на солому. Посмотрел исподлобья на изумлённую княжну, которая отпрянула к сырой стене и грозно промолвила:

– Живой не дамся!

– Брось! Не бойся. Не за тем пришёл, – махнул десницей Володарь.

– Что же тебе надо?

– Бежать нам отсюда надо, вот что. – Он перешёл на шёпот.

– Бежать? Зачем тебе-то бежать? Вроде пристроился на хлебное место.

– А видишь, чем меня Болеслав за службу наградил? – Володарь раскрыл рот, показал выбитый зуб. – За то, что не углядел за твоей сестрой, угостил.

– Заслужил, знать! – Предслава с презрением хохотнула.

– Не время смеху предаваться! – Володарь злобно осклабился. – О прошлом давай забудем. Обманул Болеслав нас обоих. Тебя – в жёны не взял, меня – заместо кастеляна тюремщиком поставил. Не простил оплошки со Мстиславою.

– Сама я ему отказала, – напомнила Предслава.

– Да какая теперь разница! – Володарь снова махнул рукой. – Не век же тут вековать. Вот и предлагаю тебе бежать.

– И куда? И как я бежать должна? – Княжна вопросительно передёрнула плечами.

– Я три лошади подготовил. – Володарь перешёл на шёпот и проверил, плотно ли закрыта дверь. – Тебе, мне и священнику этому, армянину. В Прагу и ускачем.

– Не забудь, что замужняя я.

– Помню. Муж-то твой мне паче прочих и надобен. Токмо вот гляжу, слаб он вельми, в седле не усидит. Придётся его привязать к седлу и так везти. Армянин дорогу ведает. Через Судеты переберёмся, а там уже и Богемия. Одёжу тёплую такожде я захватил. Из грабленого.

– И дале что в Богемии делать-то нам, – наморщила чело княжна.

– Удальрик, брат Рыжего, гонца прислал. Зовёт брата к себе на стол. Забыл обиды прежние. Вестник прискакал, когда Болеслава в Кракове уже не было. Уехал лях со златом и пленниками в свою столицу – Гнезно. Ну, пришлось вестника сего… Чтоб никому ничего не сказал…

– Убить! – договорила за Володаря княжна.

– Тише ты, шёпотом говори! – цыкнул на неё Володарь. – Короче говоря, вызнал я кое-чего у гонца. Есь у мужа твово в Праге доброхоты. Уже к немцам послали, чтоб заступились да помогли освободить его из темницы. Ну, на немцев полагаться, сама ведаешь, не мочно. Вдруг у них иные помыслы. Вот и порешил я: бежать надоть. И чем скорее, тем лучше. Когда ещё Болеслав прознает…

– Подумать должна я. – Предслава присела на солому, с отвращением слыша мышиную возню в углу.

Володарь взирал на неё с напряжением. С тихим потрескиванием горела на столе свечка.

– Сестра моя Анастасия где ныне? – спросила Предслава.

– За венгерского князя Болеслав её отдал, Айтоня. Этот Айтонь пять сотен всадников ляхам в помощь дал.

– А что с княгиней Адельгейдой?

– Её в Гнезно, с собой увёз. Выкуп хочет получить от брата твоего, Ярослава.

Предслава молча кивнула. Снова воцарилось в утлой каморе тревожное молчание.

– Что ж, пусть так, – наконец промолвила дочь Владимира. – Согласна я с предложеньем твоим. Не в темнице же мне дни кончать. Но не верю я тебе, Володарь. Помню, знаю тебя хорошо. И как с печенегами Киев ты осаждал, и как из темницы бежал, и как пред Святополком и Болеславом выслуживался. Ведаю: ворог ты мне первый! Но пути иного нету у меня нынче. Иной раз и с лютым волком в чаще дикой договор иметь приходится. Потому знай: согласна я на всё, чтоб отсюда вырваться и Болеславу отомстить. А какова месть женская за поруганную честь, после сведаешь!

Она так грозно посмотрела на Володаря, что тот невольно вздрогнул и отодвинулся поближе к двери.

– Веди же меня! В твоей я воле! – заключила Предслава.

Володарь ухватил её за руку. Они долго крались по каким-то тёмным переходам. Сверху громко капала вода. Звякнуло впереди железо. Володарь прижался к стене. Мимо них проходил страж в тяжёлых латах, с факелом в руках. Володарь по-кошачьи бросился на него сзади, ножом перехватил горло. Страж упал, выронил факел, забился в предсмертных судорогах на каменном полу, судорожно хрипя. Из горла его толчками хлынула кровь, обагрив сапожки испуганно отскочившей в сторону Предславы.