Повесть о дупле Уцухо-Моногатари. Часть 2

— Судзуси так меня напоил, что я ничего не понимаю, — ответил Накатада, по-прежнему разыгрывая пьяного, и к императору не пошёл.

«Пусть отдохнёт немного», — решил император и оставил его в покое.

После часа змеи[85] Накатада оделся с предельной тщательностью. Он выбрал самый красивый костюм: зелёные штаны из узорчатого шёлка, и белое платье на зелёной подкладке, благоухающее в тот день мускусом и ароматами для окуривания одежд. Он вошёл в покои императора и принялся вновь за записки Тосикагэ, которые читал накануне.

Стемнело.

— Сегодня мы начали поздно, когда солнце было уже очень высоко. Не уходи из дворца! — распорядился император, и велев принести много ламп, приказал продолжать чтение.

В час свиньи[86] он остановил Накатада на некоторое время, открыл сам небольшой китайский сундук с книгами и начал рассматривать содержимое. Там была связка в три сун из нескольких книг на китайской цветной бумаге, сложенной вдвое. В одной книге женской азбукой[87] были в две строчки написаны стихотворения, в другой — стихи были написаны тоже в две строчки и так, как они записаны в «Собрании мириад листьев»,[88] в третьей — мужской азбукой,[89] в четвёртой — почерком «заросли тростника».[90] Государь велел сначала читать из книги, написанной женской азбукой. Стихотворения были редкой красоты.

До этого вечера Накатада слушали, устроившись поближе к нему, только император, наследник престола и Пятый принц. Но в ту ночь к ним пожаловала императрица с многочисленными дамами. Узнав, что в покоях императора идут чтения, императрица расположилась за занавесью, а государь, сделав знак глазами, велел читать тихим голосом.

— Можно читать так, чтобы дамы ничего не разобрали, но я хочу слышать все до единого слова, — заявила государыня. — Пусть чтец имеет это в виду.

Но Накатада сидел молча, не зная, как ему быть.

— Ты стал малопонятлив, — заметил ему император. — Не надо так робеть. Читай, как я тебе сказал. Эти произведения можно читать кому угодно, но поскольку сказано, что их нельзя видеть посторонним, я и велел читать тебе самому.

Накатада стал читать немного громче, время от времени декламируя нараспев. Императрица очень разозлилась на него, но сидя недалеко, могла всё слышать. Дамы же ничего разобрать не могли. Император и наследник престола, которые ясно слышали каждое слово, заливались слезами.

Слог этих записок был очень прост. Тосикагэ описывал всё, что с ним происходило, так, будто сочинял повесть, и время от времени вставлял стихотворение. Там было много интересного, много и печального…

Время шло к рассвету.

— Немудрено, что записки эти столь превосходны, — сказал император. — Мать Тосикагэ, принцесса, в своё время славилась и своей каллиграфией, и своим поэтическим мастерством. Она младшая сестра отрёкшегося от престола императора Сага, мать её была высочайшей наложницей. Сын унаследовал её талант. Как хорошо, что время от времени он вёл записи! Показывал ли ты эти книги Первой принцессе?

— Когда я открыл сокровищницу, она просмотрела только заглавия книг, — ответил Накатада. — А потом как-то раз открыла одну книгу.

— Ты должен был бы читать ей всё это, — заметил государь. — А пока прочтём ещё одну книгу!

Повествование начиналось с того момента, когда Тосикагэ из столицы отправился на остров Цукуси, чтобы оттуда плыть в Танское государство. Описывалось, как он возвратился в столицу, и впервые упоминалось о его дочери. В записках то и дело встречались стихотворения. Эта книга была очень печальной и более захватывающей, чем предыдущая.

По окончании чтения свитка император спросил:

— Всё это должно очень интересовать твою мать. Она читала дневник Тосикагэ?

— Нет, не читала. Я матери его не показывал, — ответил Накатада и взял другую книгу.

— Прочитай её от начала до самого конца, — велел император.

И этот свиток оказался необыкновенно интересным и печальным. В следующем же рассказывалось о лотосовом саде и о небожителях. Император был в совершеннейшем восторге.

— Уже утро. Какими бы длинными ни были сейчас ночи, всё прочитать мы не сможем. Потом я сам хочу просмотреть эти записки. А ты почитаешь нам ещё из собрания стихов и дневники. Но сейчас пора начинать церемонию Провозглашения имён Будды. Ты, наверное, очень утомлён, — сказал император Накатада.

После этого он обратился к наследнику: