Повесть о дупле Уцухо-Моногатари. Часть 1

— Может быть, ты прав… — протянул Санэтада. — Но я прослыву повесой, который отдаёт своё сердце женщине в первую же встречу ‹…›. Я не знаю, что стало с моей женой, которую любил долгие годы, я потерял любимого сына и сейчас совсем не ищу лёгких побед.

В это время раздался крик оленя, и Санэтада сложил:

— Слышится крик оленя.

В сердце растёт

Чувство любви.

И милей становится мне

Жена, с которой расстался…

— Удивительно, что ты вспомнил о своей жене! — рассмеялся Накатада. — Уж не кудесник ли этот олень?

Меж клёнов красных

Бродит олень

В поисках милой подруги…

Такой же печалью сердце полно

Той, что тебя ожидает.

Так они проговорили всю ночь, и на рассвете собрались покинуть этот дом. Ни на одно их слово госпожа не ответила.

— Я почувствовал расположение к хозяевам этого дома, и теперь так вот их покинуть… — сказал Санэтада.

— Я не испытываю что-то подобных чувств, — ответил Накатада, — но не об этом ли мы говорим: суть вещей?[644]

Молодые люди покинули своё пристанище.

* * *

Санэтада, налив в тушечницу воды, над которой у всех сорока девяти алтарей были прочитаны молитвы, написал Атэмия:

«Новых слов не найду,

И к последнему сроку

Подошла жизнь моя.

Но странно, что слёзы

Всё ещё не иссякли.

До сих пор я не мог упросить Вас ответить мне; и если теперь я получу хоть одно письмо от Вас, я смогу спокойно пуститься в путь к жёлтым источникам».

Он отдал письмо Хёэ и долго жаловался ей на свою судьбу. Девушка отправилась к Атэмия, которая в это время принимала ванну, и всё подробно рассказала. Атэмия было тяжело думать, что кто-то может умереть из-за любви к ней, и она решила было: «Не ответить ли ему хоть одной строчкой?» — но потом испугалась: «А вдруг об этом узнают?» — и ничего не написала.

Глава X АТЭМИЯ

Въезд Атэмия во дворец наследника престола был назначен на пятый день десятого месяца[645]. При этом известии молодых людей охватило страшное отчаяние. Санэтада и брат красавицы Накадзуми не могли подняться с постели и так страдали и метались, что, казалось, вот-вот умрут. Каждый день они писали отчаянные письма. Атэмия ничего им не отвечала.

Накадзуми страдал больше всех, мысли его были только об Атэмия, он не поднимался с постели, не пил ни горячей, ни холодной воды, и все вокруг думали, что он умрёт. Мать его была в отчаянии:

— Отчего ты впал в такое тяжкое состояние? Наследник престола, горя страстью, торопит Атэмия со въездом во дворец, и мы уже решили ответить согласием. Среди всех твоих братьев к тебе и Сукэдзуми наследник благоволит особенно, он пожаловал вам право являться к нему во дворец. И я хотела бы, чтобы в такое ответственное время вы находились возле наследника. Я думала поручить тебе заботу об Атэмия в этот день, но всё пошло прахом. Какое горе! — плача, сетовала она.

Накадзуми так страдал, что даже не понимал, о чём ему говорила мать. Прерывающимся голосом он произнёс:

— С каждым днём муки мои всё тяжелее, и теперь мне остаётся только покинуть этот мир. Я получал должности и чины наравне с другими и хотел добиться успеха, пока вы живы, чтобы вы могли насладиться моим возвышением. И я очень скорблю, что покидаю вас, ничего не исполнив. У меня много братьев и сестёр, но я надеялся как-то послужить сестре, что живёт в срединном доме. В день, когда она въедет к наследнику престола, я был готов выполнять для неё любые поручения — и вот стал никуда не годен, — говорил он, плача.

Госпожа сказала Масаёри:

— Похоже, что ему уже ничего не поможет. Я места себе не нахожу от страха. Что же делать?

— Какое несчастье! — воскликнул Масаёри. — Почему такое случилось именно с ним? Среди моих сыновей нет ни одного, который заставил бы меня краснеть, который стал бы посмешищем, но именно на Накадзуми я возлагал особенно большие надежды. Он должен был принести новую славу нашему дому и продолжить наш род — и как горько, что с ним случилось такое! Все будут говорить об этом!

— Так же, как он, страдают и другие. Говорят, что Санэтада находится при смерти. Очень много больных в этом году[646]. Очень уж этот год неспокойный! И все, начиная с наследника престола, всего остерегаются, совершают паломничества в Митакэ и Кумано, знать пешком отправляется в горы на богомолье.