Поцелуй теней

– Не знаю. Знаю только, что ты – Принцесса Плоти, и у тебя есть еще одна рука силы, которая пока не проявилась.

– Для сидхе редкость – иметь более одной руки силы. Откуда же у меня две?

– Твои руки проплавили два металлических прута на кровати. Два прута, по одному на каждую руку.

Я встала и шагнула от него подальше:

– Откуда ты знаешь?

– Я видел с балкона, как ты спишь. Видел спинку кровати.

– А почему ты не дал мне о себе знать?

– В тот момент твое состояние можно было бы назвать наркотическим сном. Вряд ли я мог бы тебя разбудить.

– А в ту ночь, когда ты послал пауков? У Алистера Нортона?

– Ты говоришь о человеке, который приносил жертвы сидхе?

Это меня поразило, и я уставилась на Дойла:

– О чем ты, Дойл? Когда Нортон приносил жертвы сидхе?

– Когда крал силу у женщин с помощью Слез Бранвэйн.

– Да нет, я там была, чуть сама не стала его жертвой. Не было церемонии вызова сидхе.

– В первом классе любой школы этой страны учат, что сидхе запретили только одну вещь, когда нас сюда пускали.

– Нам запретили выдавать себя за богов. Нам нельзя быть объектом культа. Мне это объяснил дома отец, потом в школе по истории, потом по государству и праву.

– Ты единственная среди нас, кто учился с обыкновенными людьми. Это я иногда забываю. Королева была вне себя, когда узнала, что принц Эссус записал тебя в общественную школу.

– Она меня пыталась утопить, когда мне было шесть, Дойл. Утопить, как топят чистопородного щенка с неправильным окрасом. Не думаю, что ей было хоть сколько-нибудь интересно, в какую школу меня отдали.

– А я вряд ли видел королеву настолько удивленной, как в тот раз, когда принц Эссус забрал тебя и свою свиту и поселился среди людей. – Он улыбнулся – чуть сверкнуло белое в темном лице. – Как только она поняла, что принц не намерен терпеть недолжного обращения с тобой, она стала заманивать его обратно ко двору. Она многое ему предлагала, но он десять лет отказывался. Достаточно долго, чтобы ты выросла из ребенка в женщину среди людей.

– Если она была так возмущена, почему она стольким представителям Неблагого Двора разрешала нас навещать?

– Королева и принц оба боялись, что ты станешь слишком человеком, если не будешь видеть своих соплеменников. Хотя королева не одобряла выбор свиты, сделанный твоим отцом.

– Ты о Кеелин, – уточнила я.

Он кивнул.

– Королева никогда не могла понять, зачем он взял тебе в компаньонки фею без капли сидхейской крови в жилах.

– Кеелин – наполовину брауни, как и моя мать.

– И наполовину гоблин, – напомнил Дойл, – а этой крови в тебе нет.

– Гоблины – пехота армии Неблагого Двора. Объявляют войну сидхе, но начинают ее гоблины.

– Это ты повторяешь своего отца.

– Да. – Я вдруг снова устала. Эти краткие вспышки веселости, увлекательнейшие возможности новых сил, возвращение ко Двору – все это не сняло усталости, вымотавшей меня до костей. Но еще одно я должна была узнать. – Ты сказал, что Алистер Нортон поклонялся сидхе. Что ты имел в виду?

– То, что он с помощью ритуала вызывал сидхе, когда сидел на кровати посреди круга силы. Я узнал эти символы. Ты ритуала не увидела, потому что даже самому необразованному человеку известно: вызывать силу сидхе ради магии запрещено.

– Он выполнял ритуал до того, как приходила женщина! – догадалась я.

– Именно так.

– Я видела в зеркале какого-то сидхе, но не видела лица. Ты не почуял, кто это?

– Нет, но кто-то достаточно мощный, чтобы я не мог пробиться. Я мог только послать тебе мое животное и мой голос. А меня не пустить очень непросто. Для этого многое нужно.

– Так один из сидхе себе позволил...

– Или позволила, – уточнил Дойл.

Я кивнула:

– ...или позволила себе стать объектом поклонения, и они дали Слезы Бранвэйн смертному, чтобы тот использовал их против фей.

– Вообще-то людей с фейрийскими предками не принято считать феями, но в данном случае – да.

– За допущение поклонения – смертный приговор, – сказала я.

– Допустить использование Слез против фейри – это значит быть осужденным на пытку на неопределенный срок. Некоторые предпочли бы смерть.

– Ты сказал королеве?

Дойл оттолкнулся от пола и встал.

– Я сообщил ей о сидхе, который или которая разрешили себе поклоняться, и о Слезах. Теперь я должен сказать ей, что у тебя есть рука плоти и что ты получила крещение кровью. Еще она должна знать, что предатель – не Шолто, но тот, кто говорил с ним от имени королевы.

Я вытаращила глаза при этих словах:

– То есть она послала только тебя, одного, против Шолто и всех слуа, когда решила, что он сорвался с цепи?

Дойл ничего не сказал.

– Не хочу тебя обидеть, но тебе нужна была поддержка.

– Нет, она меня послала доставить тебя домой до того, как Шолто уехал из Сент-Луиса. Я приехал в тот вечер, когда послал пауков тебе на помощь. А Шолто двинулся в путь только на следующий день.

– Значит, кто-то узнал, что королева хочет меня вернуть, и меньше чем за сутки разработал план, как меня убить.

– Очень на то похоже, – согласился Дойл.

– Ты был рядом с королевой, кроме тех случаев, когда она посылала тебя убивать, – сколько? Шестьсот, восемьсот лет?

– Тысячу двадцать три года, если быть точным.