Поцелуй победителя

— Я хочу прояснить несколько вопросов.

— Спрашивай.

Кестрель пока не готова была поделиться своим внезапным воспоминанием. Она поставила стакан на стол.

— Что ты сказал королеве?

— Я рассказал Инише о тебе.

— Что именно?

Арин помедлил.

— Я боюсь тебе говорить.

— Но я же сама попросила.

— А вдруг ты уйдешь?

— Не уйду.

Арин помолчал.

— Даю слово, — добавила она.

— Я сказал, что принадлежу только тебе. И попросил прощения.

Кестрель невольно испытала удовольствие… и одновременно перестала себе доверять. Ей действительно захотелось уйти после слов Арина. Она ведь тоже принадлежала ему и боялась, ведь ничего не могла с этим поделать. На самом деле Кестрель совсем его не знала, а Арин знал обе части ее души, которые она никак не могла соединить.

Арин, не двигаясь, ждал ее ответа. Кестрель заметила, что он даже задержал дыхание.

— Это политическое самоубийство, — произнесла наконец она.

Он улыбнулся уголками губ.

— Что она ответила?

— Сказала: «Ты переоцениваешь свою значимость».

— Поэтому ты решил напиться?

— Кестрель, ты прекрасно знаешь, почему я решил напиться.

Она окинула взглядом темные углы комнаты. Всякий раз, когда она говорила с Арином, внутри нее невидимый цветок разворачивал лепестки, а потом резко закрывался.

— Почему ты зовешь ее Инишей? — тихо спросила Кестрель. — Ее зовут по-другому.

— Это ее… уменьшительное имя.

Она не могла не заметить, что Арин сделал паузу, будто ему пришлось перевести это слово с дакранского. Но, с другой стороны, он явно понял, на что намекала Кестрель этим вопросом, и признал, что они с королевой действительно были довольно близки. Он поймал взгляд Кестрель.

— Между нами ничего не было бы, знай я всю правду о тебе. Почему я не догадался? Никогда не смогу себя простить за эту ошибку. Но я не знал и… Вчера в саду ты спросила, не пытался ли я таким образом добиться политической выгоды. Нет. Я пытался забыть тебя. Ты, наверное, не хочешь об этом слышать. Но я должен был тебе сказать, потому что не могу больше скрывать. Еще немного, и я не выдержу.

Кестрель покосилась на зеленый ликер в стакане. Перед ней стакан. Арин не хочет ничего от нее скрывать. Это простые, очевидные вещи безо всяких скрытых смыслов. Кестрель окунула палец в остатки напитка и слизнула капельку. Язык обожгло.

Из горла Арина вырвался хриплый стон. Кестрель подняла взгляд. Она не знала, куда подевался ее голос. Ее охватило волнение. Все тело горело при мысли о том, с какими вопросами она пришла сюда. Все, что происходило до этого момента, не шло ни в какое сравнение. Арин молча следил, как Кестрель встала и начала обходить стол. Кестрель остановилась совсем рядом и посмотрела на Арина сверху вниз. Ее распущенные волосы рассыпались по плечам.

— Я кое-что помню. Но не знаю, было ли это на самом деле. Можно спросить?

— Да, — прошептал он.

— Я помню, как мы с тобой лежали на лужайке в Весеннем саду императорского дворца.

Арин поерзал. Неровный свет лампы освещал его лицо. Он покачал головой.

— Я помню, как пришла к тебе в покои. — Воспоминание ожило у Кестрель в голове, чем-то напоминая предыдущее. — Я пообещала открыть тебе все свои тайны. В руках ты держал книгу или растопку? Кажется, ты разводил огонь.

— Такого не было.

— Я тебя поцеловала. — Кестрель коснулась шеи Арина и почувствовала, как бешено стучит его пульс.

— Это произошло не так, — выдохнул он наконец.

— Значит, все-таки было. — В голове пронеслось множество картин, будто мелодию, которую она вообразила, лежа в темноте, окунули в зеленый ликер. Все нестыковки исчезли, и звуки слились в единую мелодию. Вспомнить Арина было легко, особенно сейчас. Рука Кестрель скользнула по его груди. Хлопковая рубашка на нем казалась горячей наощупь. — Я помню твою кухню. Стол. Мед и муку.

Сердце Арина гулко билось под ее рукой.

— Да.

— Еще карету.

— Да.

— Балкон.

Он то ли резко выдохнул, то ли издал смешок.

— Не совсем.

— Я помню, как уснула в твоей постели, пока тебя не было дома.

Арин отстранился, вглядываясь в ее лицо:

— Этого не было.

— Нет, было.

Его губы приоткрылись, зрачки ярко заблестели, но он ничего не сказал. Что будет, если Кестрель поддастся стремлению, которым охвачено ее тело? Оно как будто знало то, чего сама она не помнила. Сердце застучало быстрее, кровь бежала по венам пьянящей рекой.

— Самый первый день, — продолжила Кестрель. — Прошлым летом. Ты был такой взлохмаченный. Я хотела заправить волосы тебе за ухо, заставить взглянуть мне в глаза.

Грудь Арина приподнялась на вдохе, а вместе с ней и рука Кестрель.

— Я не знаю. Не могу… О твоих желаниях мне ничего не известно.

— Я не рассказала тебе об этом?

— Нет.