Поцелуй на удачу

Она вообще думает о том, чтобы флиртовать с кем-то новым? Что она думает и чувствует относительно Ридли и Меган? Я даже не знаю, а должна бы. Вчера она была непреклонна в своей ненависти к ним, но это звучит слишком просто, чтобы быть правдой. Сегодня она странно нервная. Что это значит? Может, она их боится? Подростки удивительно стойкие и ужасно ранимые, иногда одновременно. Я невольно задумываюсь, не отворачивается ли она намеренно от эмоций, которые не может проработать.

– Мы могли бы достать машину для сладкой ваты, флажки, гирлянды. Шатер как в цирке-шапито.

Приятно видеть мою дочь столь захваченной чем-то, особенно после того, что она пережила. Мне не хочется охлаждать их пыл, но, по-моему, все это движется слишком быстро. Я не знаю наверняка, действительно ли раздаривание дизайнерских сумок подстегнуло Меган и ее прихвостней устроить избиение, но у меня есть такое подозрение. Зависть – это коварная вездесущая болезнь. Я опасаюсь, что вычурная, грандиозная, показушная вечеринка не возымеет желаемого эффекта и станет не праздником для наших друзей, соседей и знакомых, а причиной еще большего презрения.

– У нас даже нет для этого всего места. Колесо обозрения в наш сад не поместится.

Моя семья поворачивается ко мне и громко смеется. Даже Логан.

– Мы арендуем площадку, поле или вроде того, разумеется.

– Разумеется, – я осушаю свой бокал шампанского и ловлю взгляд официанта. Наверное, мне все же придется заказать бутылку. Вечер, скорее всего, будет длинный.

24

Лекси

Пятница, 10-е мая

Теперь, когда мы выиграли в лотерею, дни недели взрываются фейерверками, падают, сияют, а затем исчезают. В них нет порядка, время кажется несущественным, даже нелепым. Привычный распорядок заброшен, зато сюрпризов предостаточно. Пятница больше не является днем, когда я провожаю детей в школу, мужа на работу, а потом сама еду в офис, отчасти радуясь, что у меня короткий день (дома к двум часам – свобода!) и отчасти паникуя (как я втисну работу полного дня в несколько часов?). Только один мой ребенок ходит в школу, и ни я, ни мой муж не работаем. Так как мои дни больше не делятся на получасовые встречи, они тянутся, бесконечные и ленивые. Я рада, что в эту пятницу мне есть чем заняться, куда пойти. Мы встречаемся с финансовым консультантом, чтобы решить, как лучше распорядиться нашими миллионами. Невероятно.

Мы с Джейком расположились в огромном атриуме, глядя на восьмиметровую приемную стойку, за которой сидят четверо девушек-администраторов исключительной красоты. За ними стена живых растений, достигающая десяти метров в высоту и все равно не достающая до потолка. Есть несколько вещей, которые я хочу обсудить с моим мужем, и они висят в воздухе между нами, словно особенно сильные благовония: тихие, бесцветные, но все равно навязчивые. Этим утром я получила сообщение от Хью, старшего брата Джейка. В нем детально расписаны суммы выплат по его ипотеке и указан номер счета. Не уверена, что Джейк просил прислать что-то подобное, когда звонил поделиться хорошими новостями, но, может, и так. Мы планируем выплатить ипотеки обоих братьев Джейка, но меня немного смущает, что Хью считает это однозначно решенным, и раздражает, что он попросил нас заплатить полностью до конца месяца, так как, видите ли, отменил прямые выплаты. «ПОЛНОСТЬЮ» написано большими буквами.

Я презираю сообщения, написанные большими буквами.

Я выиграла в лотерею двадцать дней назад. Я понятия не имела, насколько изнурительно будет справляться с эмоциями окружающих: завистью, недоверием, удивлением. Я постоянно чувствую себя на один-два градуса теплее обычного, словно поглощаю жар чужих взглядов.

Я хочу рассказать Джейку о Тома. Все о Тома. О нашей тайной миссии выяснить, кто стоит за смертью его жены и ребенка, об отношениях, сложившихся между нами на почве общего дела. Я хочу рассказать моему мужу об уважении, которое испытываю к другому мужчине, потому что если я так поступлю, то это наверняка обезвредит тикающую бомбу. Но я не знаю, с чего начать. Что еще важнее, я должна рассказать ему о деньгах, которые отдала Тома. Я знаю, Джейк будет в ярости, но он поймет. Он скажет, что я не могу исправить чужие ошибки, не могу их компенсировать. Не могу играть в Бога. Я знаю, какие приведет доводы он, но не понимаю, как преподнести свои собственные.

Вместо этого я смотрю на стену растений и спрашиваю:

– Думаешь, они настоящие?

– Потому это и называется живой стеной. Нам надо себе такую купить.

– Зачем нам стена растений?

– Не знаю. А им зачем? Выглядит круто.

Джейк видит, что на меня это не произвело впечатления, и добавляет:

– Ради кислорода? Представь, сколько кислорода она вырабатывает.

– Ну, я не представляю ее в нашей гостиной.

– Именно поэтому нам нужно переехать, – смеется Джейк. – Нам нужен дом, отражающий, кто мы сейчас.

Я все еще остаюсь собой. Тем же человеком, каким была до выигрыша. К лучшему или к худшему.