Потерян в море

— А кто такая Топони?

Неожиданно грубый, хоть и тихий голос Матео заставил его самого вздрогнуть. Он заозирался по сторонам, проверяя не привлек ли чье-то внимание.

— Не кто, а что. Не переживай, рядом никого нет. Топони — это скопление чистых душ, — Каттальтта насмешливо улыбнулась.

— А зачем вы капитану?

— Этот глупец желает открыть проход к мертвым, — она скривилась, словно укусила лимон. От этого ее лицо стало на несколько секунд удивительно человечным.

— Так вы же уже у него. Почему он не откроет? Или… — юнга замялся, смущенно потирая забинтованную руку и уточняя: — нужны какие-то дьявольские приспособления?

— Дьявольские? Ха-ха, нет. Чтобы открыть проход нужно пять нитей, пять камней, — постучав пальцем по ключицам, где зияла дыра, Каттальтта глубоко вздохнула. — Тогда наша сила сольется и проход получится достаточно широким.

— А что за камни?

Дух грустно посмотрела на юнгу, тише прежнего ответив:

— Наши сердца. Можешь считать, что в нем, — ее пальцы замерли над пустотой, где должна была быть фиолетовая яшма: — моя душа. Хоть это и не совсем верно.

От подобного откровения мальчишка похолодел. Какие муки испытывает Каттальтта, видя, что ее сердце во власти жестокого пирата? И как мог Грахго, освободивший сирену, пленить нить Топони? Юнга отказывался понимать это.

Они замолчали, ненадолго погрузившись в свои мысли. Все, что услышал юнга, шло вразрез с тем, что он когда-то знал. После смерти душа должна попасть в рай или угодить в ад. Живи правильно, замаливай грехи и тогда, возможно, тебе повезет. Теперь же картина мира Матео рушилась.

«Ад на земле, Малёк».

Отверженный бесцеремонно влез в его мысли, и по интонации юнга понял, что тот насмешливо и зло улыбается. Но слова корабля натолкнули Матео на новый вопрос.

— Каттальтта, — позвал он. — Если у капитана получится, то не выйдут ли мертвые из прохода?

— Еще бы об этом ваш капитан думал… — дух презрительно хмыкнула. — Я не знаю. До меня не доходили сведения, чтобы кто-то собрал все пять сердец.

— А кто-то пытался?

— Бывали случаи, если верить легендам. Есть народы, которые живут, чтобы хранить знания. Они знают о прошлом, о настоящем и немного ведают о будущем. Они даже знают о том, что было до нас. Иногда выходцы из этих народов пытались обратить свои знания во зло, но успеха так и не достигли.

Юнга вновь замолчал, нахмурившись и обдумывая сказанное. Их капитан был испанцем, как и сам Матео. И если собрать сердца пытались только выходцы из народов, хранящих знания, то как до этого додумался Фанатик?

Размышления юнги прервал глухой стук, недалеко от спуска в трюм. Вскоре на палубе показался ирландец — Оскал. Он прошел вдоль борта и остановился на носу корабля, однако повернулся спиной к носовой фигуре.

— Смотрит на монеты, — прошептала Каттальтта на ухо юнге.

Оскал простоял в одной позе довольно долго. Матео успел хорошенько затечь, прежде чем ирландец направился обратно. Стоило ему скрыться в трюме, как юнга с тяжелым стоном поднялся, а дух фыркнула от досады:

— Ну и подлец же ваш капитан! Теперь он в глазах команды невесть кем предстанет.

— Почему? — Удивленно спросил Матео и разогнул спину, с наслаждением слушая, как у него все хрустит.

Каттальтта посмотрела на мальчика взглядом, полным смешанных чувств: жалость, снисхождение и даже капелька восхищения. Так смотрят на мотыльков, что кружат вокруг огня, не замечая опасности из-за собственной глупости и доверчивости.

— Иди отдыхать, чистая душа. У пороховой обезьяны, должно быть, тяжелые будни.

— Меня зовут Матео!

— Я запомню, Матео.

Кокон из лиан распался в одно мгновение, и Каттальтта исчезла так же незаметно, как и появилась, оставив юнгу в хрупком одиночестве. Матео спустился на палубу и немного подождал, прежде чем отправится спать, чтобы ненароком не столкнуться с Оскалом. И только недремлющий Отверженный провожая произнес ему вслед:

«Добрых снов, Матео».

Но его никто не услышал.

* * *

Фрегат величественно зашел в бухту с черным песком и словно бы провалился в бездонный колодец, укутанный хрупкой тишиной. Вечерело. Лучи солнца высветили монолит джунглей, в которых виднелся вырубленный проход, пустой, словно бы покинутый лагерь и острые грани скал вдалеке. Сарома и его команды нигде не было. Грахго, стоящий на носу и вглядывающийся вперед, недовольно скривил губы. Рядом с ним расположился Морган, разглядывающий полоску берега сквозь подзорную трубу.

— Никаких следов, капитан, — произнес он, переводя слегка встревоженный взгляд на Грахго.

— А ты, старик, что скажешь? — Капитан решил обратиться к Отверженному, проведя рукой по теплому дереву.

Тот шевельнул щупальцами, наклонил голову на бок и подался вперед. Через минуту, которая тянулась для всех мучительно долго, он произнес:

«Чувствую жизнь».

Грахго улыбнулся:

— Приготовить шлюпки! Эр, Коджо, Келпи, Билл и Готто со мной.

Команда облегченно вздохнула, понимая, что не зря стремилась как можно скорее добраться до острова. Пираты ринулись исполнять приказ капитана, пока названные готовились к высадке на берег. Только Билл, явственно побледнев, замер на палубе каменным истуканом.