Потерян в море

По виску побежала кровь. Но пират не чувствовал ни ее тепла, ни ее движения. Боль пульсировала в голове, пока Мартин вставал на четвереньки. Его мутный взгляд устремился на кромку воды, где пенились волны, и тогда он ощутил прикосновение. Длинные пальцы Горбуна коснулись его лба, схватили за влажные волосы и оттянули голову назад.

— Ча… Чарли…

Мартин не видел, что дух устроился у него на спине, нависая над головой безобразным сгустком злобы. Но чувствовал, как неожиданно острые не то пальцы, не то когти царапают незащищенное горло. Он попытался схватить Горбуна за руку, но нащупал только собственную кожу. Пират приготовился к смерти, когда услышал вопль, что разнесся над островом неукротимой волной. Следом послышалась неразборчивая ругань вдалеке и все стихло. Мир сузился для Мартина до размеров призрачного существа.

Горбун свесился вперед, заглядывая в глаза пирату, и его пальцы надавили на горло, вспарывая кожу и орошая черный песок кровью.

Глава 9. Призраки прошлого

Снасти были туго натянуты попутным ветром, от которого потрепанные паруса выгибались словно кошка под рукой радушного хозяина. «Отверженный» неумолимым клинком разрезал волны, подбираясь к своей добычи все ближе. Они заприметили юркую шхуну утром и не смогли проигнорировать такой подарок богов.

— Наша рыбешка!

Келпи нетерпеливо переминался с ноги на ногу, дергая уголком губ и вцепившись в фальшборт. Генри Кот первым увидел маленькую точку на горизонте, которая через время превратилась в торговый корабль промозглой Англии. Опустив пиратский флаг, команда пошла на сближение. Однако подобраться совсем близко они не смогли. Когда уже можно было разглядеть матросов, шхуна заподозрила неладное и пустилась наутек.

— Не уйдешь, родимая, — Оскал ухмыльнулся.

Все замерли в предвкушении, ожидая, когда проклятый корабль настигнет свою добычу. Команда была в радостном ожидании, уже ощущая в руках тяжесть монет и сладкие крики страха. Коджо забрался на бушприт, держась за канат и зависнув над морем. Страха в нем не было. Чернокожий гигант широко улыбался, грубым голосом напевая детскую песенку:

«Эа-ля-ро-ро,

Эа-ля-нана!

Мотылёк, мотылёк,

Словно розовый цветок,

Ты на свечке и готов.

Сколько стало мотыльков?

Эа-ля-ро-ро,

Эа-ля-нана!»

Незатейливые слова, знакомые любому испанскому ребенку, подхватывались ветром и растворялись в брызгах, вызывая у Отверженного приятное тепло. Фрегат, покачивая щупальцами в такт, с удовольствием беззвучно подпевал Коджо. Остальная команда на это только посмеивалась. И даже Ловкий Эр, что еще недавно сыпал проклятиями из-за смерти Боджо, сдержанно улыбался.

Только Малёк тревожно вглядывался вперед, надеясь, что шхуна окажется быстрее. Он пытался вспомнить молитву, подходящую этому случаю, чтобы отвести беду от торговцев. Чтобы Бог смилостивился над ними. Быть может, «Под твою защиту»? Нет, Малёк ведь хотел попросить спасение не себе.

— О чем задумался, парень?

Голос капитана вернул мальчишку в окружающую реальность. Малёк вздрогнул, сразу же обернувшись к Грахго, остановившегося позади него.

— О… о быстроходности, капитан, — юнга кивнул. Немного невпопад, но весьма убедительно.

— Не прозевай абордаж, иначе Эр выместит свою злобу на тебе.

— Э, а я разве в абордажной команде?!

Восклицание оказалось настолько громким, что его услышали стоявшие неподалеку Морган и Чайка.

— Решил посоперничать с Эром? — Морган насмешливо фыркнул под смех Чайки.

— Нет, конечно, — Малёк смущенно улыбнулся.

— Ты наша обезьянка, Малёк! — Чайка приобнял мальчишку, заглядывая в глаза и шевеля пальцами в воздухе, словно играл на невидимом пианино. — Поищешь на корабле тайники. Может где-то что-то завалялось.

«Например, Мотылек».

Воспоминания Отверженного отозвались в юнге отголосками сытости, напомнив о девушке, ставшей обедом корабля. Но Малёк не мог передернуть плечами от омерзения. Поэтому всего лишь кинул быстрый взгляд на носовую фигуру. Наверное, именно благодаря этому он первым увидел, как рядом с капитаном начали проявляться очертания женской фигуры.

— Капитан!

Грахго проследил за взглядом мальчишки и сделал пару шагов в сторону. Его лицо, до этого безмятежное, приобрело серьезное и настороженное выражение.

Фигура же становилась более явной. Длинные лианы упали на пол и обвили ближайшие балюстрады. Перья на плечах затрепетали от ветра, а недовольный взгляд уперся прямо в капитана. Мгновение и лицо ее исказилось от злобы.

— Твоя грязная собака нарушила уговор!

Каттальтта сжала ладони в кулаки, шагнув к Грахго.

— И теперь духи в ярости! Молись, чтобы к вашему возвращению осталась хотя бы одна живая душа, — она выплевывала слова, едва сдерживаясь, чтобы не вцепиться когтями в ненавистное лицо.

Но в этот момент корабль повело в сторону, заставив людей хвататься хоть за что-нибудь, дабы не упасть. Коджо, едва не рухнув в воду, оперся на щупальце Отверженного, подставленное ему фрегатом. Грахго же успел придержать Малька, а после рявкнул рулевому:

— Какого черта, Том?!