Потерян в море

Такие слова звучали как оплеуха. И юнга упрямо сжал губы. В его голове проносились предостережения Отверженного, глумления старика, разочарованный взгляд Моргана и сетования капитана. Ведь Матео не был трусом! И никогда не станет им, чтобы не опозорить отца и семью. Он должен сделать все, что от него зависит ради возвращения домой.

Это позволило Матео обрести решимость. Он закрутил рукав рубахи, забрал у Джулио клеймо и поднес его к предплечью. Замер всего лишь на долю секунды, и тут же прижал раскаленный металл к руке, страшась передумать из-за промедления. Юнга обещал себе не кричать и даже крепко сжал зубы. Но обжигающая боль ошпарила кожу, в мгновение ока прокатившись по всей руке и выбив из легких воздух. Матео заорал, выронив клеймо. Его пальцы дрожали, а из глаз выступили слезы, пока он морщился от боли и хватал ртом воздух.

Кто-то бесцеремонно вложил ему в ладонь флягу, заставив сделать несколько глотков, от которых юнга закашлялся. Он даже не смог определить, что выпил. Вкуса как такового не было. Только запах спирта, дерева и масла. Матео постарался уцепиться за этот аромат, разобрать его на части и объединить вновь в попытках определить жидкость и, тем самым, отвлечься от боли.

— Ничего-ничего, парень, — сухой голос Мясника раздался совсем близко, а затем широкие ладони с длинными паучьими пальцами легли на плечи юнги.

— Я в порядке, — Матео постарался выпрямиться, оглядываясь по сторонам и протягивая флягу судовому врачу.

Некоторые пираты окружили его, поздравляя. Другие разливали мутный ром по кружкам, что быстро расходились по жаждущим рукам.

— Вижу, — Мясник, худой, но крепкий старик, забрал флягу, и сразу же отдал ее стоящему рядом Чайке. — Но разумею, помощь тебе все же сгодится.

В это время Грахго бесцеремонно взял клейменную руку юнги, разглядывая ожог. Покрасневшая кожа, россыпь волдырей, местами проглядывающее мясо. Матео смотрел вместе с ним, заранее представляя, какие муки его ждут впереди, когда на руку попадет соленая вода.

— Достойно, — Мясник усмехнулся.

Капитан же поднял руку мальчишки вверх, демонстрируя всем хорошо проглядывающее изображение клейма, и крикнул:

— Добро пожаловать в братство!

— Добро пожаловать в братство! — Подхватила команда.

* * *

Жаба довольно улыбался, разглядывая тускло блестящие в лунном свете драгоценности. Чутье пирата не подвело его и в этот раз. Ох, и не зря капитан запретил углубляться в остров, а особенно подходить к обветренным скалам! Золотые монеты, причудливые статуи, разбросанные камни, среди которых виднелись рубины и изумруды — малая часть той картины, что открылась пирату.

Здесь хватило бы на безбедную жизнь и старость всей команде. Но капитан решил присвоить все себе. Эгоистичный ублюдок… Это злило Жабу больше всего. Порождало в душе кипящую ярость и желание справедливости. Вся команда следовала кодексу, а в ответ получила предательство.

— Вручу ему черную метку и накормлю сталью, — улыбнулся Жаба, предвкушая, как вернется домой королем.

В его голове возникали яркие картины, манящие к себе беззаботностью, сытостью и роскошью. И Жаба больше не мог противиться. Он упал на колени возле полуразрушенной колонны, став загребать к себе все, до чего дотягивались руку.

— Надо было взять с собой мешок, — посетовал он, запихивая в карманы старинные монеты. В мешке сокровища было бы прятать удобнее.

Увлеченный мечтами и думами о том, не снять ли рубаху, чтобы понести сокровища в ней, Жаба не заметил, как за его спиной стали сгущаться тени. Среди колонн полупрозрачные силуэты образовывали неровную стену, дрожа от негодования и жажды крови. А прямо за пиратом равнодушным призраком замерла Каттальтта.

— Разве капитан Грахго не говорил держаться от этого места подальше?

Ее голос был сродни шепоту ветра. Но даже этого оказалось достаточно, чтобы Жаба подскочил на ноги, роняя несколько камней.

— Мне стоит испугаться приведение? — Пират нахально улыбнулся, нервно оглядываясь по сторонам. Он все еще сомневался, что духи могут что-то сделать живым.

Тем не менее, бессчетное число душ, окруживших его, вселяли в сердце беспокойство. Жаба плавно стал отступать ближе к краю обрыва, с которого было прекрасно видно бухту и лагерь пиратов. Единственное место, где душ не было. Слишком явная ловушка, но иного пути пират не видел.

— Поздно.

Лиана Каттальтты метнулась вперед, толкая Жабу в грудь. Охнув от неожиданности, пират упал, поцарапав ладони о выступы камней, а несколько монет выпали из его рук и сорвались с обрыва. Голова свесилась над бездной, а перед взором предстали слабые силуэты деревьев у подножия.

— Вот дрянь! — Жаба посмотрел вниз, а после перевел взгляд полный ненависти на хранителя.