Читаем Потемкин и Суворов полностью

Но Суворов был начеку: «Светлейший Князь, Милостивый Государь! Милостивое письмо Вашей светлости от 31ч. июля я получил. Пред сим за сутки дошли два письма к моим букарештстким приятелям из Вены о том же» (Разведка Суворова работала безукоризненно!). «Австрийцы удерживают Орсову, 5 округов в Боснии, Хотин до миру с нами или вовсе; что с российскими на 3 месяца перемирие; что Щринц] Нассау...»

Очень примечательное многоточие. Агенты Суворова сообщали ему о неудаче наших войск на Балтике. Старый знакомец по очаковской осаде принц Нассау, командовавший гребной флотилией, не успел к Выборгскому сражению и через 6 дней после победы корабельного флота был разгромлен шведским галерным флотом. Потемкин был уведомлен об этом Екатериной, но в трудной обстановке тех дней не стал бередить чувства подчиненных. Суворовский корпус снялся с позиций под Бухарестом и без промедлений отошел на реку Серет, куда главнокомандующий заблаговременно выслал резервный корпус князя С.Ф. Голицына.

Австрийцы вышли из игры. Россия осталась одна. Одна против европейской коалиции и Порты. Правда, в эти же дни русской дипломатии при личном участии Екатерины удалось вырвать (без посредников!) мир у шведов. 3 августа были подписаны предварительные условия.

«Одну лапу из грязи вытащили,— радостно сообщила Екатерина Потемкину.— Как вытащим другую, то пропоем "Аллилуя"... Предписываю тебе непременно отнюдь не посылать никого на их глупый конгресс в Букарест, а постарайся заключить свой особенный для нас мир с турками».

Но «вторую лапу» оказалось вытащить не так легко.

Везир всячески уклонялся от обсуждения условий мира. За его спиной вырисовывались фигуры советчиков, любящих воевать чужими руками. Ловкий прусский дипломат маркиз Джироламо Лукезини (посол в Польше) руководил действиями турок. На его счету были серьезные заслуги перед коалицией: он сумел настроить Польшу против России, содействовал выходу Австрии из войны. Лукезини был готов помочь и туркам — новым союзникам Пруссии, с недавнего времени связанным с ней сорокалетним наступательным и оборонительным договором.

В конце августа везир предложил Потемкину прусское посредничество. «Наскучили уже турецкие басни. Их министерство и нас, и своих обманывает,— ответил Потемкин через Лошкарева,— Тянули столько, вдруг теперь выдумали медиацию прусскую, да и мне предлагают. Мои инструкции: или мир, или война,., коли мириться, то скорее, иначе буду их бить» [138].

Снова заговорили пушки. Первым успеха добился Черноморский флот. В двухдневном сражении 28-29 августа у Тендры Ушаков наголову разбил превосходящие силы турецкого флота. Адмиральский корабль взлетел на воздух. Один линейный корабль был пленен, другой затонул.

В сентябре возобновились действия сухопутных сил. Поскакали курьеры с ордерами главнокомандующего: Кубанскому и Кавказскому корпусам действовать наступательно и разбить армию Батал-бея; генерал-аншефу князю Репнину с главным корпусом наблюдать границу польскую и прикрывать тылы армии; сильным корпусам генералов Меллера-Закомельского, Гудовича и Самойлова — идти к низовьям Дуная, где находилась целая система турецких крепостей, из которых сильнейшей был Измаил; гребной флотилии под начальством Рибаса и флотилии черноморских казаков под начальством Головатого — идти к дунайским гирлам и прорваться в реку. Черноморский флот должен прикрывать их действия со стороны моря.

Начиналась давно задуманная нижнедунайская операция. Эта операция и поныне еще недостаточно исследована и оценена военными историками. Обычно ее сводят к штурму Измаила, забывая, что Измаил был только кульминацией этой сложной операции с участием сухопутных сил, гребной флотилии и большого парусного флота.

Существует версия, что ревнивый главнокомандующий вначале хотел обойтись без Суворова, чьи громкие победы якобы бросали тень на полководческую репутацию Потемкина, но был вынужден прибегнуть к его помощи, чтобы овладеть считавшимся неприступным Измаилом. Это неправда. Как и в прошлую кампанию, на Суворова была возложена ответственнейшая задача — обеспечить успех всей операции. Со своим выдвинутым вперед корпусом он сторожил армию верховного везира на Дунае. Потемкин мог доверить это поручение только Суворову.

Об отношении к нему главнокомандующего можно судить по отрывку из письма Потемкина к русскому послу в Варшаве Булгакову. В ответ на ходившие в Польше слухи о гибели знаменитого Суворова (своеобразное свидетельство боевой славы русского генерала), Потемкин писал:

«...плюйте на ложные разглашения, которыя у вас на наш счет делают. Суворов, слава Богу, целехонек...» (7 IX.1790 г.) [139]

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии