Постсоветская молодёжь. Предварительные итоги

В российском обществе существует единая историко-социальная ось, пронизывающая все генерации вне зависимости от периода взросления, которая концентрируется вокруг победы в Великой Отечественной войне и других символов советского прошлого. Поколение застоя, численно преобладающее в структуре населения России, задает символические ориентиры и образы, в то время как поколение перестройки, несмотря на количественную представленность и переход от одного поколения к другому, во многом лишено собственного ценностного поля, транслируя символы старших поколений. Наблюдаемая реабилитация образа вождя (невысказывание отрицательных мнений) происходит в среде всех поколений. Ю. Левада отмечал, что «чем дальше уходит в прошлое его (поколения. – Прим. авт.) собственное время, тем более привлекательным представляется оно массовому воображению»[54].

Молодые поколения остаются наиболее «прозападными», хотя изменение внешнеполитической повестки и обострение отношений между Россией и западными странами в период 2014–2018 годов увеличили в их среде долю представителей, настроенных негативно или безразлично к США и ЕС, в отличие от старших поколений, в среде которых негативизм к западным странам устойчив и в меньшей степени подвержен влиянию медийного фактора. Западные страны для постсоветского поколения и поколения перестройки являются идеалом государственного устройства, в то время как представители поколений застоя и оттепели ностальгируют по советскому строю. Несмотря на ценностный разворот молодежи в сторону западных стран, реальные эмиграционные установки демонстрирует малая доля респондентов.

Можно с уверенностью говорить о различиях в информационных и потребительских стратегиях представителей разных поколений. У молодых жителей России информационные источники более разнообразны, в первую очередь за счет социальных медиа, которые (при прочих равных условиях) в дальнейшем смогут заместить в плане доверия и обращения традиционные средства массовой информации.

Таким образом, различия между современными российскими поколениями нельзя рассматривать как различия в символической сфере и исторической памяти. Эти различия – результат потребительских практик: от интернет-пользования до привычки к разнообразию товаров и их постоянному обновлению[55], популярности массмаркета и т. д. На символическом уровне у нынешнего молодого (постсоветского) поколения не сложилось свое особое понимание и видение социальной реальности и социальной истории, не произошло формирование собственной энтелехии, понимаемой как реализация внутреннего потенциала поколения. Тезис К. Мангейма о необязательности смены реальных мотивационных и поведенческих моделей со сменой поколений и об ориентации младших на старших (кристаллизации их опыта взамен собственного) применительно к России находит свое подтверждение. Вопрос, можно ли рассматривать современные российские генерации с точки зрения социального времени именно как поколения или они представляют собой возрастные группы без своего «духа времени», во многом остается дискуссионным.

6. Преемственность и изменения в поколении 2002–2020 годов

Проблема молодежи в современном обществе имеет два аспекта, которые можно сформулировать следующим образом: что может дать нам молодежь и чего может ждать от нас молодежь.

К. Мангейм (1943)

Исследовательская проблематика, цели и задачи исследования