Посторожишь моего сторожа?

Порой они ссорились и долго не разговаривали. Альма временами пускалась в капризность. Муж, можно сказать, и не стеснялся ее, не следил за выражениями, не думая, что может этим ее оскорбить. Иногда ей казалось, что он посматривает на других женщин, а он смеялся ее подозрительности и повторял, что любит ее одну и лучше нее нет никого на свете.

— Нет, я все понимаю, — со вздохом сказала она Альберту. — Я знаю, что он меня любит. А насчет остального… ну, я не знаю… я слышала, у всех мужчин бывают интрижки. Мне сложно с этим примириться, хотя он и повторяет, что ничего такого нет… Понимаешь ли, мне бы не хотелось допытываться. А то получится, что я не верю его клятвам верности. И это нечестно было бы с моей стороны… после того, как он сказал мне, что не изменяет мне. В конце концов Софи сказала ему, что я — его судьба и он проживет со мной всю жизнь, так долго-долго…

— Это ему Софи так сказала? — полюбопытствовал Альберт.

— Разумеется. А что?

— Ты же не верила в ее «волшебные истории».

— И сейчас не верю, а Дитер верит. Он верит, что предсказания Софи непременно сбудутся — и что я уготована ему. Зачем мне с этим спорить?

— Пока ни одно ее предсказание не сбылось, — ответил Альберт.

— А что она тебе наколдовала?

— Что я женюсь на женщине, которая уехала в другую страну и которую я давно не видел.

— Возможно, вы встретитесь через полстолетия и поженитесь. Не отметай возможность. Хотя, конечно, это глупость.

Но способности Софи запоминать, кому и что она говорила, можно было только позавидовать. Спроси ее Альберт нынче, что она предсказывала ему пять лет назад — и она бы без запинки повторила ту же версию его судьбы. Отлично она запоминала, как свела людей в своем воображении — что он, Альберт, непременно женится на Кете, а Дитер — на Марии (не скажет ли Софи это в присутствии Альмы?). Но она говорила и об Аппеле — что его убьет партия, а он выбрался, он не убит партией, а работает на нее.

После ареста ее родителей, из либеральной партии, Софи переехала к своему единственному родственнику — кузену Дитеру. Альберт видел ее редко, потому что обычно она сидела в своей комнате и нечасто выходила к гостям. Лицо ее, правильное, красивое, принявшее печать боли, несколько раз являлось ему во снах. Она словно бы звала его, стоя у высокой яблони с золотыми плодами. Глаза ее были неестественно прекрасны, и вся Софи была прекрасна и замечательна, как лесная нимфа, явление иной, таинственной и страшной жизни. После снов с ней Альберт боролся с желанием с ней поговорить. Как-то он столкнулся с ней в дверях — Софи пришла с занятий, — она и взглянула на него, как в его сне, но ее позвала Альма.

— Мы приглашали к ней хорошего врача, — заметив, что Альберт интересуется ею, сказал Дитер. — Он не установил, чем она больна… и больна ли. Но он считает, что психика ее отличается от нашей и большинство вещей она воспринимает… ярче или тусклее, чем мы. Я лично считаю, что она больна.

— А мне она не кажется больной, — ответил Альберт.

— Хм, ты не жил с ней. Когда живешь с человеком бок о бок, поневоле присматриваешься к нему и замечаешь то, что постороннему в глаза не бросится.

— И что же?

— Странно прозвучит, но… — Дитер пытался выбрать верные слова. — У меня сложилось впечатление, что она не полностью себя осознает, Софи… что она живая… что у нее есть это тело, это лицо, что это она, настоящая, что она человек и женщина. Она как бы в своем теле, но — и не в нем. Мне сложно это описать. Она живет в собственном мире, в своей голове, в своих фантазиях. Если быть с ней осторожным и не пугать ее, она тиха и никому не хочет зла… а если ее силой заставляют… она этого не терпит, она плачет, у нее истерика, она бьется головой о стены и мебель, кричит бессвязно и плачет! Разве же это нормально?

— Нет… нет. — Неужели Софи способна кричать, биться обо что-то?

— Я знаю, что она не глупа; скажу больше, она умна. Забавно, но я верю в ее… истории. Я стал суеверным.

— Ты думаешь, она правда видит будущее? Каждого из нас?

— Нет… Я думаю, она знает, что больше всего хочет сердце каждого из нас. Это другое — и нет. Я думаю, каждый из нас сам знает свою судьбу. Это всего лишь… осуществление желаемого и последствия этого. Чего ты желаешь, Альберт?

— Эм… чтобы мне дали спокойно работать и не мучили партийными мероприятиями.

Тем же вечером, но позже — Альберт болтал с Альмой о новом английском романе — Дитер прервал его и сказал, что Софи хочет поговорить с ним. Альма сильно удивилась, но не вмешалась. Дитер провел его в затемненную комнату Софи и, явно не собираясь долго оставаться с кузиной, закрыл за ним дверь.

Он заметил ее не сразу — как манекен, она сидела на застеленной постели, руки и ноги ее были как из камня, голова держалась до ужаса прямо. Когда он нерешительно приблизился, Софи подняла на него глаза и прошелестела еле слышно:

— Я хочу попросить вас. Вы выполните мою просьбу?

— Э-э, зависит от того, что вы просите.

— Хотите, я помогу вам тоже?

Он был сбит с толку и напуган. Невыразимо красивые и спокойные глаза Софи внушали странный, необъяснимый ужас. Он сглотнул.