Постмортем

Глава 28

А на следующий день улицы будто взорвались.

Весь взбудораженный Гримхейм кричал: «Война!» Но это был крик не ужаса, а охотничьего азарта.

По пути в Мрачный замок Тальф глядел в окно экипажа, слушал, как надрываются мальчишки-газетчики и уличные ораторы — и не чувствовал совершенно ничего, кроме усталости и пустоты.

Клаус же наоборот — был крайне возбуждён и скакал по всему экипажу.

— Ох, я бы им… Жаль, что я крыса! О, как жаль! Сел бы на своего верного коня, выхватил саблю и галопом прямо на вражеское каре!.. Доскакал и ка-ак врубился бы в… — экипаж покачнулся и крыс, ойкнув, свалился на пол.

— Что такое каре? — равнодушно спросил Тальф.

— Пф, — это был особый вид «Пф», доступный только тем, кто прошёл военную службу. — Построение такое. Четырёхугольником.

— М-м… А почему бы его не называют четырёхугольником?..

Вопрос сломал крысиные мозги.

— Но тогда… Эм… Не будет… Ай, ну тебя! Что б ты понимал вообще!

В тот же день Кассиан заходил к Тальфу и горячо благодарил, обещая взамен, как он завуалированно выразился: «Всяческое содействие и способствование».

При этом он во время разговора всячески подмигивал, хихикал, потирал руки и вообще вёл себя как рыночный жулик, которому открылась возможность обмануть кого-то на пару грошей.

А потом все оставили магистра в полном покое.

Это было удивительно, но сам Тальф воспринял это как должное.

Все последующие дни он чувствовал себя так, будто находился в стеклянном пузыре, внутрь которого ничто не могло пробиться — ни сотрясающие весь мир события, ни, тем более, какие-то мелкие ежедневные дела.

Спустя неделю Гримхейм пышно праздновал первую крупную победу, а Тальф, сидевший в башне магистра за книгами, лишь морщился, когда хлопки фейерверков отвлекали его от чтения.

Он сильно продвинулся в переводе древней книги, которую изучал дома, придумал пару мелочей, немного упростивших оживление лошадей и как следует взялся за изучение боевых заклинаний. Это оказалось очень интересным, ведь для того, чтобы полноценно использовать какую-либо из стихий, её нужно было понять и подчинить себе, а для этого требовалась недюжинная воля. Хейлер был частично прав — для того, чтобы кидаться огненными шарами не нужно было много ума, с этим справился бы и неграмотный ярмарочный артист. А вот истинное управление огнём: без заклинаний, а напрямую, воздействуя на чистую силу собственной волей, требовало знаний, характера и самообладания.

А по вечерам к нему приходила Жози — всклокоченная, нервная и кипящая злой энергией, и уходила уже под утро, непохожая саму на себя, удивительно спокойная и улыбающаяся. Тальф подозревал, что это не столько из-за его умений, сколько из-за того, что после их забав королева засыпала как убитая, но, надо сказать, что каждая их встреча была лучше предыдущей.

С каждым разом они всё лучше узнавали друг друга. Казалось, что не может быть ещё острее, ещё жарче, ещё чувственней, но неизменно оказывалось, что может — и когда они, уставшие и довольные, молча лежали в обнимку, Тальф мысленно сотни раз произносил: «Я люблю тебя», но ни разу не сказал этого вслух, боясь, что магия исчезнет.

Казалось, мир замер в равновесии и Тальф боялся даже вздохнуть, чтобы ненароком не повлиять на невидимые весы. Он знал, что рано или поздно всё изменится, но всё равно оказался не готов, когда это случилось.

В тот вечер Жози ввалилась в его комнату пьяная вдрызг. Она и раньше приезжала навеселе, но сегодня явно перебрала.

— Сволочи! — громко ругала она кого-то. — Гады! Мерзавцы! Свои-ми бы руками!..

Тальф спросил, что случилось, и усадил Жози на кровать.

— Альбрехт! — это имя, выплюнутое вместе с ядом и ненавистью, чуть не превратило воздух в комнате в кислоту. — Перешёл на сторону южан. Со своими головорезами!.. Не захотел, понимаешь, наступать в одиночку! Посчитал, что я собралась его убить!.. Ну, может, я и собиралась, но у него был приказ!

— В смысле собиралась?

— А… Есть там один форт. В отдалении от основных дорог. Там укрепились хорошо, много пушек. Наши сперва попробовали его взять, но отошли и решили осадить. Он и не нужен был, но я приказала Альбрехту его взять. А этот подлец взял и сбежал!.. Ещё и воззвание составил…

— Что за воззвание? — Тальф почувствовал, как рука девушки начала гладить его по бедру.

— Ооо, — рука сжалась так, будто вместо ноги магистра сжимала горло предателя. — Он там всякого понаписал. Призвал остальных идти за ним. Говорил, что эта война — самоубийство для Гримхейма. И ещё напоминал генералам, что все они подчиняются взбалмошной девчонке. Девчонке!

Тальф ойкнул и погладил Жози по ладони, чтоб она ослабила хватку.

Девушка уткнулась Тальфу в плечо:

— Я же не взбалмошная девчонка?

— Не-ет, ну что ты, — поторопился утешить её Тальф.

— Но к Альбрехту прислушались и кроме него сбежали ещё люди… Ты уверен?

— Конечно, — с Жози иного ответа и быть не могло, если только юноша не мечтал окончить свою жизнь на плахе.