Постчеловек: глоссарий

Иными словами, современные дискуссии о внечеловеческих агентностях отвергают свои философские основания, чтобы поставить проблему внечеловеческого не столько в качестве проблемы разума, сколько в качестве автономного внечеловеческого интеллекта, даже если номинально он обнаружится в человеческом теле или обществе. Также очевидно, что различные манифестации машинного интеллекта, вычислительных наук и в более широком смысле инфраструктуры когнитивного капитала превышают возможности человеческого разума и человеческой жизни. Современные процессы в экономике, военных технологиях и медиа управляются такими искусственными абстракциями и не-человеческими агентностями. Следовательно, в этой связи важно доказать, что эксперименты с нейрофизиологией демонстрируют наличие элементов искусственного, не-человеческого интеллекта и вычислений в самом человеческом мозге. Важным аргументом в оправдание алгоритмического и кибернетического интеллекта является то, что вычисление вовсе не является автоматом, собранным из информации и счета, но включает разрывы, травмы, парадоксы и невычислимые условия (Parisi, 2013a). Таким образом, дебаты о внечеловеческом не требуют какого-либо завершения человеческого. Речь же в них идет о том, что технологическое совершенствование, современное когнитивное производство и возможности человеческого сознания в его некорреляционной автономии гораздо больше похожи на искусственный интеллект, чем на то, что изображалось в качестве человеческого разума в истории или философии.

Такому пониманию внечеловеческого не интересно диалектическое пересечение человеческого с внечеловеческим, в частности через рассмотрение того, насколько индивидуальный человеческий разум может продвинуться по направлению к чему-то высшему с когнитивной точки зрения. Помимо утверждений о совершенстве разума, превосходящего человеческое состояние, теории автономного интеллекта скорее настаивают на новом понимании разума как внечеловеческой способности (Pasquinelli, 2015a). Они ищут внутри разума, даже человеческого, нейронную функцию, которая была бы отчужденной, не-человеческой и не имела бы когнитивной связи с тем измерением разума, что вписано в человеческий опыт, сознание, историю. Такие функции разумной деятельности могли бы обладать чужеродной внечеловеческой автономией, ведущей к утверждению, что в мышлении, науке, технологиях, экономике и социетальной инфраструктуре всегда существовал значительный компонент инородного интеллекта, а для философии всегда было важно, что разум или мысль скорее были свойственны искусственным не-человеческим интеллектам, чем мышлению как трансцендентальной, философской и критической операции (Negarestani, 2015).

Такой абстрактный, автономный интеллект не нуждается в сознании. Иными словами, дело не в том, что нечто, бывшее человеком, должно стать чем-то более радикальным и развитым, а в том, что он/она должен/должна переоценить себя как нечеловеческое вместе со всеми своими истоками: прошлыми, настоящими и будущими. Негарестани утверждает, ссылаясь на Алана Тьюринга, что в человеке нет ничего, что нельзя было бы абстрагировать и реализовать в виде вычислений (Ibid.). Более того, так называемый человеческий разум является функцией, открытой для будущего переустановления, а это значит, что способы реализации разума можно заменить определенными функциями интеллекта, которые, в свою очередь, могли бы полностью изменить тип человеческой мыслительной деятельности. Человек не только может измениться в долгосрочной эволюционной перспективе, но и уже сейчас может считать свою человечность иной. Будучи человеком, он все же может перестать видеть себя как человека.

По словам Негарестани, «тезис Тьюринга о вычислительной функциональной реализуемости человеческого разума… предполагает, что не существует сущностного предела возможностям реконструкции человека или того, в чем заключается его значение» (Ibid.: 152).

В этом заключении ценно то, что оно направляет программу человеческого в неопределенное будущее, открывая многоплановые возможности развития и эмансипации. С другой стороны, такие футуристически открытые потенциальности предполагают, что:

1) разум можно определить только как интеллект, реализованный через машинные, алгоритмические параметры, то есть он по определению внечеловеческий;

2) что приводит ко второму пункту, а именно, что эмансипация – это главным образом потенциальность внечеловеческих суъективностей.