Послы

Не успел он произнести это, как почувствовал, что пусть невольно, но занизил, по мнению ее сына, достоинства миссис Ньюсем — впечатление, которое не замедлило подтвердиться: Чэд выразил ему решительный протест. В последнее время Стрезер плохо улавливал позицию и настроение своего молодого друга, хотя не мог не замечать, как мало волнения, да и то лишь в крайнем случае, тот выказывал, а потому с большим интересом наблюдал его сейчас — в критический момент. Чэд поступил именно так, как обещал две недели назад: согласился на его просьбу остаться, не задав ни единого вопроса. И в течение томительного ожидания этих дней был весел и предупредителен, хотя и несколько более скрытен и сдержан, чем это требовалось от молодого человека, усвоившего безукоризненные манеры. Ни возбужденности, ни подавленности он не обнаружил; держался разумно, ровно — непринужденно-неторопливый, негромкий, невозмутимый, разве только чуть менее жизнерадостный. Более чем когда-либо, Стрезер видел в нем оправдание тому удивительному процессу, который сейчас происходил в его собственной душе, и, пока кеб катил по парижским улицам, уже твердо знал — тверже, чем когда-либо прежде, — что нынешний облик Чэда родился из того, как он поступал и каким был. Именно это сделало его тем, чем он стал — и перемена эта далась нелегко, стоила времени и усилий, оплачена дорогой ценой. Во всяком случае, таков был результат, который теперь предстояло вручить Салли, и в этой части программы Стрезер охотно выступит свидетелем. Сумеет ли Салли, по крайней мере, разглядеть или различить этот результат, а разглядев или различив, по крайней мере, оценить. И, спрашивая себя, каким словом, — если ему зададут такой вопрос, а его непременно зададут, — определить эту разительную перемену, он только скреб в затылке. Ох уж эти определения! Пусть доходит до них своим умом. Ей захотелось посмотреть самой — пусть сама на здоровье и смотрит. Она пустилась в путь, уверенная в своем праве судить всех и вся, а между тем внутренний голос шептал Стрезеру, что она ничего не увидит.

Более того, сходные прозорливые предчувствия волновали и Чэда, как выяснилось в следующую минуту из оброненного им: «Дети они! Играют в жизнь!» Восклицание это говорило о многом и звучало утешительно. Оно означало — в понимании спутника Чэда, — что в предшествующем их разговоре он все-таки не предал миссис Ньюсем, а потому теперь с легким сердцем мог спросить Чэда, правда ли, что именно ему принадлежала мысль познакомить миссис Покок с мадам де Вионе. Ответ ошеломил Стрезера своей откровенностью:

— Разве не за этим — посмотреть, с кем я вожу компанию, — она сюда едет?

— Боюсь, что так, — подтвердил Стрезер не задумываясь.

Его неосмотрительность тут же ему аукнулась:

— А почему «боюсь»? — мгновенно откликнулся Чэд.

— Ну потому, что чувствую за собой долю ответственности. Ведь это, полагаю, мои свидетельства возбудили любопытство миссис Покок. В своих письмах — о чем ты, по-моему, с самого начала знал — я давал себе полную волю. И разумеется, не скрывал своего мнения о мадам де Вионе.

Для Чэда тут не было ничего нового.

— Естественно. Но вы отзывались о ней хорошо.

— О, так хорошо, как ни об одной женщине в мире. Но как раз этот тон…

— Этот тон, — повторил Чэд, — накликал на нас мою сестру. Ничего не попишешь! Впрочем, я не стану вам за это пенять, да и мадам де Вионе тоже. Неужели вы еще не поняли, что понравились ей?

— Ох, — вырвалось у Стрезера, и боль щемящей тоски внезапно пронзила его. — Вопреки тому, что я сделал?

— Вы очень много сделали.

Учтивость Чэда устыдила Стрезера, и ему вдруг захотелось увидеть физиономию Сары Покок, когда она предстанет перед силой, которую, несмотря на его предостережения, не ожидала встретить.

— А это? Ведь это по моей вине.

— Пустое, — галантно заявил Чэд. — Она любит нравиться.

Его спутник на мгновение задумался.

— Ты уверен, что и миссис Покок она…

— Отнюдь нет. Я говорю о вас. Ей нравится, что она вам понравилась; в ее глазах это добрый знак, — рассмеялся Чэд. — Впрочем, она и насчет Сары не теряет надежды и, со своей стороны, готова на любые усилия.

— В смысле признания достоинств?

— Да, и в прочем тоже. В смысле дружеского расположения, гостеприимства и всяческого радушия. Мадам де Вионе ждет ее во всеоружии. — Чэд снова рассмеялся. — В полной боевой готовности.

Стрезер помолчал, вникая. А затем словно эхо мисс Бэррес прошумело в воздухе: «Она бесподобна!»

— Вы даже еще не начали понимать, до чего бесподобна!

За этими словами, на слух Стрезера, была уверенность в обладании сокровищем, чуть ли не высокомерие собственника. Но проникновение в глубинный смысл этих слов не приглашало к размышлению на данную тему: столь безапелляционно прозвучало в них это изящное и благожелательное утверждение. Оно, по правде сказать, весьма походило на заклинание, и он тотчас на него отозвался:

— Теперь — с твоего благословения — я стану чаще видеться с ней. Столько, сколько захочется. Чего до сих пор себе не разрешал.