Теперь же он мог в течение четверти часа, пока шла вокзальная канитель, прохаживаться с дорогими соотечественниками с таким умильным видом, словно они присланы к нему с благой вестью: ничто не утрачено. Он вовсе не хотел, чтобы Сара, сев тем же вечером писать своей матушке, сообщила ей, что нашла его изменившимся и «не в себе». Последний месяц он и сам не раз находил, что стал каким-то не таким, что круто переменился, но это касалось его одного. Во всяком случае, он знал, кого это
И прекрасно, сказал себе Стрезер, легко соскальзывая в иное расположение духа. Почему бы некоему сообществу не быть представленным юной леди двадцати двух лет? Мэмми превосходно справлялась со своей ролью, словно играла ее всю жизнь, и выглядела, говорила, одевалась, выдерживая до конца. Интересно, думал Стрезер, не собьется ли она в ярком свете Парижа — холодном, павильонном, выигрышном, но и предательском — не обнаружит ли, что сознает всю подоплеку, но уже в следующую минуту с удовлетворением отметил, что в кладовых сознания юной леди пусто, и само оно грешит скорее простоватостью, чем сложностью, а, стало быть, тому, кто желал Мэмми добра, нужно не брать из них, а по возможности их наполнять. Мэмми была очень прямая, в меру высокая блодинка, с чуть-чуть излишне бледной кожей, зато с милой, сияющей всем и каждому, дружелюбной улыбкой, подтверждающей веселый нрав. Она как бы все время, где бы ни находилась, «принимала» от имени Вулета; в ее манере держаться, тоне, движениях, прелестных голубых глазах, прелестных безукоризненной формы зубах и маленьком — даже чересчур маленьком — носике было что-то такое, из-за чего воображение Стрезера немедленно поместило ее в проем между окнами теплой, ярко освещенной, звенящей множеством голосов залы, в тот конец, куда подводили «представляться» гостей. Они — эти гости — прибыли с поздравлениями, и Стрезер закончил начатую в воображении картину в том же ключе: Мэмми была счастливой новобрачной, сразу после венчания и в преддверии свадебного путешествия. Уже не дева, но и в браке считанные часы. Она была в своей блистательной, триумфальной, праздничной поре. И дай Бог, чтобы пора эта длилась для Мэмми долго!