Последний сын графа

Лизель, понятное дело, была на связи несколько раз в день. Пыталась заставить меня настроиться и ни в коем случае не сдаваться, но я не хотела настраиваться. Мне надоело до чертиков бегать за мужиками, выпрашивая любовь.

Я начинала рыдать за миг до того, как она ругаться. Кричала, что так мы не договаривались. Что я покончу с собой. Что если бы она хоть каплю меня любила, не обрекла бы на ту же участь, на которую нечаянно обрекла Джесс. Я голосила, что просто хочу любить и, если меня не любят, зачем мне это Западное крыло? И дом Доминика мне тоже не нужен. Пусть они меня лучше сразу живьем сожгут и выбросят пепел в мусорку.

Даже без таблички, как с Джесс.

Лизель, наслышанная о Гремице, покорилась.

– Дай мне и Мартину пару дней. Только пару дней, обещаю. Пожалуйста, не ругайся с ним и ничего не предпринимай. Просто подожди, хорошо?

Со дна безысходности я молча согласилась. Ну, дам я им пару дней: что дальше? Они заставят графа прийти ко мне и сделать все, как он заставляет Цезаря? Ну, что мне даст эта пара дней?

– Чем ты опять заболела? – Себастьян опустил ладонь мне на лоб и тут же, яростно убрал руку. – Температуры нет!

– Я повредила спину!

– Свалилась со стенки, пытаясь отыскать кокаин?

– Свалилась с дурацкой лошади, на которую ты вынудил меня сесть!

– Это было сто лет назад.

– А мне по-прежнему больно!

Себастьян яростно закатил глаза и по-мужски, как Фил, сменил тему.

– Марита мне уже плешь проела. Кричит, что ты не уважаешь ее.

– Она права, я не уважаю! – сказала я. – Я посещала ее сраные вечера в надежде, что выйду замуж за Фила. Теперь пусть Иден пухнет на них с тоски.

– Речь уже давно не о Филиппе, а о нас с тобой.

– О нас с тобой?! Я, видно, от счастья в процессе вырубилась и утратила память!

– Что?..

– То! Филипп спал со мной, я терпела Мариту. С тобой… Все это дерьмо, что мы с тобой обсуждали, просто полный бред! И я скажу это Мартину, как только его увижу.

– Я говорил им с Лизель, что это бред, – подтвердил Себастьян устало. – Надеюсь, ты сумеешь объяснить лучше.

– Я-то сумею, – сказала я; в конце тоннеля впервые что-то забрезжило. – Это не мою комнату починили на миллион. Когда дядя Мартин с тобой покончит, ты станешь посмешищем, Себастьян. Даже твои крестьянки не захотят больше под тебя ложиться. По крайней мере, бесплатно. Слабость чувствуется. Ты это знаешь наверняка!

Он рассмеялся, но без особой уверенности.

– Лизель рассказала тебе про мою Лулу?

– Лулу, что сбежала, не останавливаясь, как сделала бы Агата, если бы не была на сносях? Нет. Ни слова не обронила!

Я с вызовом уставилась на него, притворившись, что я блефую и он поверил. Хотел поверить! Тогда, на пляже, Лизель была права: он был разбит, со слабостью я попала в точку.

И тем не менее, решив, что я ничего не знаю о них с Лулу, Себастьян заметно приободрился.

– С Агатой это получилось случайно, и я ни капельки не жалею! – заявил он, меняя тему. – Благодаря этому, у меня есть Ральф.

– Замечательно! – отозвалась я. – А что до Мариты, она обещала мне, я стану игрушкой в постели. Скажи ей, я не хочу водиться со лгуньей!

Он коротко скорчил гримасу, мол, ха-ха-ха! И снова стал смертельно серьезным.

– Я соврал только то, что хочу тебя. Остальное – в силе. И ребенок, и Западное крыло и…

– Да, хрен тебе! – заорала я. – Я думала, вранье как раз про «все остальное»! Очередное твое вранье из серии: «Где вы были, когда я не был женат?» Себе оставь свое «остальное»!

– Ты точно такая же, как твоя мать! – Себастьян презрительно раздул ноздри и сузил глаза. – Столько истерик было, с битьем посуды и мебели. А толку? Как говорит мой очаровательный сын: проще было бы просверлить дырку в холодном, сухом полу!

– Да, это я много раз слышала. Но дрель он не приносил.

– Он спал с тобой, – ответил Себастьян и посмотрел на часы. – Совершенно не способен к ручной работе.

Я пропустила колкость мимо ушей и тут же атаковала.

– Тебя никто не просил спать с Джессикой, но раз уж мы об этом заговорили, это «все остальное» было бы интересно ей!.. Ты сам с чего-то вообразил, что нужен ей ради удовольствия!

Вздохнув, Себастьян снял пиджак, бросил в кресло и сел на кровать.

– Это Филипп тебе рассказал? – спросил он через плечо и опершись локтями на бедра, наклонился вперед. – Про меня и Джесс?

– Я сама догадалась! – взвизгнула я, – Когда ты стал врать, будто не было никакого выкидыша!

– Не ори, ладно? – повысил голос и он. – У меня уже есть жена, отравляющая жизнь. Второй такой мне не надо.

– Вот и чудесненько! Возвращайся к своей жене! Сказать, что она – единственная!

– Твоя бабушка сказала, что объяснит, что от тебя требуется.

– Она соврала тебе, что все объяснит, но все остальное – в силе! – парировала я.

Себастьян даже веком не дрогнул.

– Что ж, тогда я тебе объясню! Твоя задача – не любовь мне доказывать, а рожать детей, которым Мартин согласится завещать деньги, которые еще не успел подарить Лизель.

– А где, прости, моя выгода? Лизель – моя бабушка. Меня в любом случае деньгами не обойдут.

– Не факт. Тебя очень даже обойдут, если ты не родишь ребенка. Не веришь, спроси у Маркуса.

– Не нужны мне такие дети.