Последний срок

Рядом с подписью Гони-Гони стояла другая – некоего Тэда Хэммингса, репортера, о котором Босх никогда не слышал. Он уже собирался прочитать статью, когда зазвонил телефон. Это был Тим Марциа, «кнут» отдела.

– Гарри, тебя и Чу срочно вызывают в кабинет шефа. Лейтенант уже там, ждет вас.

– Я надеялся выпить чашку кофе, но, пожалуй, надо двигать.

– Да уж, я бы не задерживался. Удачи тебе. Слышал, член муниципального совета где-то в здании.

– Спасибо за информацию. – Босх поднялся и повернулся к Чу, который в это время говорил по телефону. Указал на потолок, давая понять, что их вызывают наверх. Напарник понял сигнал и, встав, схватил со спинки стула спортивную куртку.

– К шефу? – спросил он.

– Да. Нас ждут.

– Как нам вести себя?

– Как можно меньше говори. Отвечать на вопросы буду я. Если ты с чем-то из того, что я скажу, не согласишься, не показывай этого. Просто соглашайся.

– Как прикажешь, Гарри.

Босх расслышал сарказм в голосе напарника.

– Вот именно – как прикажу.

На этом обсуждение закончилось. Они молча поднялись на лифте, а когда оказались в приемной начальника полиции, их сразу препроводили в зал заседаний, где ждал шеф. Никогда Босху не удавалось так быстро добиваться аудиенции у начальства, не говоря уж о самом главном человеке в управлении.

Зал заседаний больше напоминал помещение городской юридической фирмы. Длинный полированный стол, застекленная стена с видом на центр. Во главе стола сидел начальник полиции, по его правую руку – Киз Райдер. Три стула по одну сторону занимали Ирвин Ирвинг и два человека из его команды.

Напротив спиной к окну сидела лейтенант Дюваль. Она дала знак Босху и Чу занять места рядом. Восемь человек, отметил Босх, а сошлись вместе по поводу одного самоубийства. И никому в этом здании нет дела до Лили Прайс, умершей двадцать лет назад, и до Чилтона Харди, который все это время разгуливал на свободе.

Первым взял слово начальник полиции:

– Хорошо, теперь все в сборе. Не сомневаюсь, каждый прочел статью или в газете, или в Интернете. И удивился тому, какой общественный резонанс получило дело…

– Не то слово, – перебил его Ирвинг. – Хочу спросить, почему чертова «Таймс» завладела информацией раньше, чем я? Раньше родных моего сына?

Чтобы подавить ярость, он ткнул пальцем в стол. Босху повезло – он сидел на вращающемся стуле и мог незаметно поворачиваться, наблюдая за выражением лиц тех, кто находился за столом и во главе стола. Он не ответил – пусть прикажет говорить начальство. Но начальство – это не Ирвин Ирвинг, сколько бы он ни тыкал в стол своим толстым пальцем.

– Детектив Босх, – наконец обратился к Гарри начальник полиции, – расскажите, что вам об этом известно.

Гарри кивнул и повернулся так, чтобы смотреть прямо на Ирвинга.

– Прежде всего, мне вообще не известно ни о какой статье в газете. От меня ничего не исходило, но я не удивляюсь появлению материала. Расследование с первого дня протекало как решето. Не важно, откуда просочилась информация – из полиции или из городского совета, – статья точно отражает положение вещей. Но я хотел бы поправить господина члена муниципального совета – ближайшие родственники жертвы проинформированы о наших выводах. Более того, именно жена погибшего предоставила сведения, благодаря которым мы окончательно заключили, что смерть Джорджа Ирвинга наступила в результате самоубийства.

– Дебора? – вспыхнул Ирвинг. – Она вам ничего не говорила!

– В первый день – нет. Совершенно справедливо. Но во время последующих бесед проявила большую откровенность касательно своей семейной жизни и работы мужа.

Ирвинг откинулся на стуле, пробороздив сжатым кулаком крышку стола.

– Меня только вчера вечером в этом самом кабинете уверяли, что ведется расследование убийства, что на теле моего сына найдены следы насилия, полученные до рокового падения, и что в деле замешан то ли бывший, то ли действующий полицейский. А сегодня я разворачиваю газету и читаю нечто совершенно противоположное. Узнаю, что мой сын покончил с собой. Сказать, как это называется? Месть. И покрывательство. Я подам официальное прошение совету, но требую независимого расследования и попрошу прокурора – кто бы им ни стал после выборов – обратить внимание на это дело и на то, как его вели.

– Ирв, – возразил начальник полиции, – вы сами попросили поставить на это дело детектива Босха. Сказали: пусть занимается он, и будь что будет. Он занялся, и вы недовольны. Требуете расследования.

Начальник полиции, давно занимавший эту должность, называл Ирвинга по имени. Никто другой в этом зале на такое никогда не осмелился бы.

– Я выбрал его, полагая, что он достаточно честен и не уклонится от истины, а он…

– Гарри Босх честнее всех, кого я встречал. Честнее любого в этом зале.

Это сказал Чу, и все собравшиеся, потрясенные этой выходкой, повернулись к нему. Растерялся даже Босх.

– Мы здесь не для того, чтобы кого-то лично критиковать. Наша задача… – начальник полиции хотел умерить накал страстей, но Гарри решился перебить его.