Последний полёт «Прогресса»

Разумно рассудив, что в своем положении никак повлиять на ситуацию я не смогу, я откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Жаклин нащупала мою ладонь и крепко сжала ее. Я успокаивающе погладил девушку. Если нас не завалили сразу — значит чего-то им от нас нужно, время еще есть.

Грузовик запрыгал по ухабам. Дерево, конечно, хороший материал. Приятный на ощупь. Главное — ценный. Особенно после того, на Земле запретили промышленную добычу леса. Поставить на какой-нибудь планете в начале колонизации завод по переработке дерева (его, кажется, пилят) — и можно сколотить неплохое состояние. Но делать из этого материала скамейки придумал законченный садист. Он бы еще догадался их из металла делать, и к полу прикручивать. К концу поездки, весьма продолжительной, и задница, и спина ныли не переставая.

Автомобиль остановился, солдаты открыли борт, началась выгрузка. Не знаю, как поступили с Жаклин, но мне очень помогли найти выход, тыкая стволом в спину. Я спрыгнул на бетонную площадку и осмотрелся. Забавно! Что бы это ни было — оно явно не база Федерального Бюро Разведки. Комиссары действуют по одиночке как тени, как призраки, наблюдая издали за жизнью будущей колонии Земли, по возможности, не вмешиваясь в нее, но собирая по крупицам полезную информацию. Комиссар здесь — комиссар там. Небольшие укрытия в труднодоступных местах — вот базы ФБР. Но уж никак не целый город, в который нас привезли.

Четырьмя лучами от площади отходили четыре улицы с дорогами, мощенными космодромными плитами — бетонными, и лишь кое-где керамопластиковыми. По бокам дороги сковывали газоны с цветочными клумбами и редкими деревьями, освещаемыми ровным рядом фонарей. С обеих сторон дорог тянулись невысокие дома в три-четыре этажа, сложенные преимущественно из бревен, хотя попадались и каменные, и даже парочка из керамопластиковых плит. Вдали, за городом, возвышались тени ветряков, моловших воздух своими лопастями.

— Прямо как в древних книжках про Дикий Запад! — восхитилась Обаха.

— Молчать! — процедил сквозь зубы стоявший рядом солдат, занеся приклад БУКа, но ударить девушку не решился.

— Хасан, куда их? — обратился сержант к человеку с лейтенантскими погонами.

— Запри пока в зоне изоляции, — кивнул офицер, не отрываясь от сенсорного планшета.

— Вперед, — ствол бластера снова ткнул в мою спину.

С пилотом снова обошлись без рук. Какая чудовищная несправедливость! Кроме людей на площадке присутствовало и с пару десятков аборигенов, но не в набедренных повязках, а в разных лохмотьях, некогда, несомненно, бывших нормальной одеждой. Одни таскали пластиковые контейнеры, другие поднимали тучи пыли, размахивая метлами. Признаться, столь древнее орудие труда, если я где и ожидал увидеть, то только под одной из своих сокурсниц в Академии, которая крутила со мной роман, в надежде на протекцию в будущем со стороны дяди Вити. Интересно, а куда подевались автоматические самопогрузчики, системы ионизации пыли, на худой конец — многофункциональные вспомогательные роботы? Хотя бы первого выпуска? Что за каменный век?

— Слушай, дружище, — обернулся я к конвоиру. Но тот, уже без предупреждения, размахнулся оружием, и я поспешно согласился: — Все, все, молчу.

Мы подошли к сложенному из нетесаных бревен строению на краю площади. Солдат пару раз ударил ногой в дверь.

— Вам что, крысы, делать нечего? — раздался недовольный голос с той стороны. — До конца смены еще два часа, и я-то вас работой обеспечу.

— Олег, не шуми, это я, — ответил наш охранник.

Послышался лязг металла о металл.

— Что, натворили чего? — обеспокоено осведомился его собеседник, открывая дверь.

— Нет. Принимай новых гостей.

— Это еще что за птицы? — поинтересовалась лысая голова с отвисшими щеками, высунувшаяся в проем.

Маленькие глазки выцветшего голубого цвета лишь на мгновение задержались на мне, но по Жаклин прошли по полной программе — от носков сапог, до козырька кепи, надолго зависнув в районе груди девушки.

— Нашивки Федерации различать отучился? — недовольно буркнул конвоир. — Рейд-полковник и флот-лейтенант.

— М-м-м, — мечтательно протянул Олег. — Лейтенант…

— Ты это… запри их куда-нибудь, и смотри у меня… утром Добренко побеседует с ними, и решит что делать, а пока — чтобы ни единого волоска…

— Да за кого ты меня принимаешь? — возмутился тюремщик.

— Ой, а то никто не знает, что ты тут с дикарками вытворяешь, — скривился военный.

— Так то — дикарки, а это — офицер Федерации, — возразил лысый.

— Мне, вообще-то как-то все равно, — отмахнулся солдат. — Я тебе их сдал, теперь ты отвечаешь.

Постояв еще с секунду, покачавшись на каблуках, конвоир повесил бластер на плечо, и зашагал к грузовикам. Тюремщик отворил дверь пошире, пропуская нас. Вернее, меня. Когда в сруб заходила Обаха, он сократил расстояние между дверью и косяком до минимума, прижимаясь к пилоту. Жаклин, протиснувшись в помещение, поспешила юркнуть за меня, но не успела — звонкий шлепок Олега догнал ее попку.