Последний полет орла

Странные отношения между главнокомандующим и начальником всей кавалерии, практически не разговаривавшими друг с другом, приводили Уильяма в недоумение, пока лорд Фицрой не объяснил ему, в чём причина: шесть лет назад граф Аксбридж, вернувшись из Испании, увел жену у Генри Уэлсли – младшего брата герцога Веллингтона. Разразился огромный скандал, ведь у Аксбриджа была жена и восемь детей; брат околдованной им леди Шарлотты вызвал его на дуэль, но обошлось без трагедий: история закончилась двумя разводами и тремя новыми браками, вот только леди Шарлотту с тех пор не принимали в высшем свете, и к мужу в Брюссель она приехать не смогла, хотя граф в фаворе у принца-регента. Де Ланси знал Аксбриджа по Ла-Корунье, то есть до начала этого невероятного романа, и теперь взглянул на него совершенно другими глазами: граф давно разменял пятый десяток, а такое буйство страстей, тайные встречи, похищение любимой женщины! Значит, Уильям напрасно терзался сомнениями, перед тем как сделать предложение Магдалене: его смущало, что он старше ее на тринадцать лет, – не придется ли ему лет через десять играть незавидную роль старого мужа? Но оказывается, что молодость не подвластна числу прожитых лет, а любовь действительно творит чудеса!

Все французские пушки вдруг смолкли разом. Перед английской пехотой показался длинный, колышущийся строй приближавшихся всадников. Это было похоже на морской прилив, только солнечные зайчики играли не в воде, а прыгали по золоту эполет, ярко начищенным орлам на киверах, кирасам, обнаженным клинкам, пока еще положенным на плечи. Земля вздрогнула и загудела: лошади с рыси перешли в галоп, клинки вытянулись вперед, «Vive l’empereur![29]» – пророкотало громом. «Готовься к встрече кавалерии!» – пронеслось по шестнадцати батальонам, расставленным в шахматном порядке. Стрелки в первых рядах каждого каре одновременно опустились на одно колено, открыв обзор второму ряду; крепкие руки прижали к плечам ружья с примкнутыми штыками, готовясь стрелять. Кавалерия неслась на блестевшую сталью колючую изгородь.

Вспениваясь о препятствия, пестрая волна прокатилась в промежутки вверх по холму и схлынула вниз под артиллерийским огнем, однако тотчас вернулась обратно – к пока еще непроницаемым для нее каре, батареям на склонах… Пушки, оставленные без присмотра, никто не догадался заклепать – впрочем, на это не оставалось времени: откатившиеся сине-белые буруны утянули за собой зеленую ряску бельгийской кавалерии с редкими вкраплениями «серых»; впереди скакал красавец Аксбридж.

Два каре брауншвейгцев, между которыми установил свои орудия генерал Мерсер, показались ему ненадежной защитой, поэтому выполнять приказ и прятать в них артиллерийскую прислугу он не стал: пушки вернее. Конных гренадеров в высоких медвежьих шапках, вынырнувших из густого дыма на вороных конях, встретили густой картечью. Пока всадники и лошади бились на земле, ошметки передних рядов несло к смерти напором мощного вала; плотные ряды пуль срезали гребень за гребнем. Наконец, гренадеров смыло; Мерсер гарцевал вдоль батареи, отвлекая беспорядочную стрельбу французских фланкёров на себя, чтобы сберечь своих людей и не расходовать понапрасну боеприпасы. Он ускакал назад, когда показался второй вал – кирасиров. В стволы забили двойной заряд из ядер и картечи, врага подпустили на пятьдесят ярдов[30] и выстрелили по нему почти в упор, беглым огнем – словно огромная коса очертила полукруг, не оставив стоять ни одного колоска. Третий вал оказался уже не таким грозным: ему было не пробиться сквозь груды мертвых тел и лошадиных туш. Но как только чумазые артиллеристы издали победный клич, потрясая воздетыми кулаками и банниками, сбоку прогремел залп, со свистом пронеслись ядра, с ужасной скоростью взрывались гранаты, заржали в предсмертной муке упряжные лошади, взлетели на воздух искалеченные люди…

Ферма была в руках французов; выдвинувшись вперед, артиллерия снова грохотала, пехота обстреливала британские каре так прицельно, что полковым знаменосцам было приказано перебраться в задние ряды. Ван Мерлен повел свою бригаду в отчаянную атаку на французские пушки – ее разбили в брызги. Принц Оранский послал Пятый батальон Королевского германского легиона отбить обратно ферму, где героически полегли их товарищи, – в немецкую колонну врезались с фланга кирасиры; теперь уже француз потрясал захваченным знаменем.

– Меня спасет только ночь или пруссаки, – мрачно сказал герцог Веллингтон.

Уильям промолчал: был четвертый час пополудни.

Подъехал генерал Мюффлинг, только что получивший сообщение от фон Цитена: тот изменил направление движения, чтобы, согласно приказу Блюхера, соединиться с фон Бюловом и не дать Наполеону возможности разбить оба корпуса по частям. Пруссаки уходят?! Нет, они необходимы здесь, это вопрос жизни и смерти! Не дослушав, Мюффлинг отсалютовал и унесся вскачь.

Солдаты из задних рядов ближайшего каре что-то кричали и махали руками.