Последний полет орла

Все трое прошли в полутемную гостиную, где еще не зажигали свечи, и уселись друг против друга.

– Ничем, дорогой Роберт. Свадьба была очень скромной, в узком домашнем кругу. Даже Бэзил ничего не знает: он сейчас в Индии. А папа чуть ли не прямо из церкви отправился в новую экспедицию.

– Если я нарушил милое уединение, скажите мне об этом прямо, и я немедленно уеду.

– Ну что ты, Роберт! Даже у меня не хватит духу выгнать тебя из дома на ночь глядя.

– Ах, сестра! – он встал с кресла, чтобы поцеловать Магдалене руку. – Я всегда знал, что в этом доме мне не откажут в куске хлеба и ночлеге! Не пугайтесь: я не приехал просить денег в долг. Просто нашла такая блажь – весна, пробуждение природы… Пожалуй, я проведу с вами несколько дней.

– Конечно! Тетя Амалия будет очень рада.

Уголки губ Магдалены слегка подрагивали, и Уильям понял, что в этих словах заключен проказливый намек, тем более что Роберт испустил вздох разочарования и смирения.

Тетя Амалия присоединилась к ним за ужином. Это была строгая пожилая дама, избравшая своим девизом «Самоотверженность и бескорыстие». Она рано овдовела, не успев обзавестись детьми, больше не вышла замуж и стала брать на воспитание бедных родственниц, подыскивая им хорошую партию. Ее новая воспитанница, застенчивая семнадцатилетняя Фанни, сидела за столом, не поднимая глаз от тарелки и вздрагивая каждый раз, когда сэр Роберт обращался к ней с каким-нибудь вопросом, поэтому он быстро оставил ее в покое.

– Де Ланси – это ведь французская фамилия? – спросил он Уильяма.

– Совершенно верно. Но мои далекие предки имели неосторожность сделаться гугенотами, и им пришлось бежать из Франции, когда начались гонения за веру. Мой прадед Этьен де Ланси принял английское подданство и стал купцом в Америке. Дом, который он построил в Нью-Йорке, – старейший в этом городе, а похоронен он был в церкви Троицы, которая потом сгорела во время Великого пожара, когда началась революционная война. Все три его сына были лоялистами, и младший, Оливер, мой дед, после капитуляции генерала Корнуоллиса уехал с женой и дочерьми в Англию, потому что его имения в Нью-Йорке и Нью-Джерси конфисковали патриоты. Он был полковником еще до этой войны, а когда бостонцы подняли мятеж, сколотил три полка за свой собственный счет и стал бригадным генералом. Говорят, что если бы генерал Хау в 1776 году прислушался к его советам, Англия сохранила бы все свои колонии. Мой отец во время той войны служил подполковником во втором батальоне де Ланси, и я родился в Нью-Йорке, но и только: я почти не жил там. Смутно помню Багамские острова и Тобаго, куда моего отца назначили губернатором… Гиблое место. В одиннадцать лет меня отправили учиться в Англию, записали корнетом в полк – мой дядя, генерал Оливер де Ланси, командовал 17-м полком легких драгун. Отца я больше не видел: он заболел, не выдержал переезда через океан и умер в Портсмуте, когда мне было семнадцать. Так что я самый что ни на есть англичанин, несмотря на французскую фамилию и кучу родственников в Америке.

– И всё же фамилия наверняка сыграла немаловажную роль, – не сдавался Прингл. – Шотландки обожают выходить замуж за французов. Англичане для них – женихи второго разбора.

– Роберт! – неодобрительно воскликнула тетя Амалия.

– Нас познакомил Бэзил, – сообщила Магдалена. – А Бэзил из всех своих поездок привозит для своей любимой сестры всё самое лучшее.

Она с улыбкой посмотрела на мужа, сидевшего на другом конце стола, и тот ответил ей веселым, понимающим взглядом.

После ужина все расположились в большой гостиной. Фанни наотрез отказалась исполнить что-нибудь на пианино; Магдалена спасла ее, сев за инструмент сама. Уильям любовался ее профилем: мягкие каштановые волосы, греческий нос, полная нижняя губа, изящный изгиб шеи… Роберт спел с ней дуэтом итальянский романс. У него был не сильный, но приятный голос.

– Похоже, мою давно задуманную поездку в Италию опять придется отложить, – сказал он, когда стихли аплодисменты. – Проклятый Бони, спутал мне все карты! И что ему не сиделось на Эльбе! Делать нечего, поеду к туркам в Константинополь, заведу себе гарем…

– Вам следовало бы найти, наконец, применение своим дарованиям и оправдать ожидания ваших родителей! – воскликнула тетя Амалия, всполошившись при слове «гарем».

– Ах, тетушка, оправдать ожидания может только бесталанный дурак!

– И всё же я не понимаю, зачем тратить время в бесплодных путешествиях, когда вы могли бы найти себе дело здесь и составить счастье какой-нибудь достойной девушки!

– Я могу осчастливить любую достойную девушку, избавив ее от себя.

Уильяма и Магдалену забавляла эта пикировка, Фанни покраснела. Неугомонный Роберт предложил завтра утром устроить экскурсию к развалинам замка Данбар, а затем пикник в каком-нибудь живописном уголке. Фанни чуть не захлопала в ладоши и обратила на тетушку умоляющий взгляд, супруги де Ланси поддержали эту идею, и тетя Амалия вызвала прислугу, чтобы отдать подробнейшие распоряжения на завтрашний день.