Последний идальго

Спотыкаясь о камни, он побрел к багровому зареву на окраине селения, изо всех сил старался догнать едва различимую впереди фигуру. Еретик не стал подходить к костру, а остановился поодаль, жестом приказывая Диего присоединиться к трем мужчинам, стоящим у огня. Те выглядели настороженными. По манере держаться, сразу стало понятно, какого поля ягоды здесь собрались. Двоих Диего уже видел сегодня, третий был ему незнаком. Еретик вскинул вверх руку, требуя внимания. Из темноты возник закутанный в рясу священник. Диего перекрестился. Он мог поклясться, что секунду назад его там не было.

–Вы все… покойники! – священник шагнул ближе к огню, пламя осветило его странный наряд. Ни креста, ни четок, низко надвинутый капюшон, надежно скрывающий лицо, – Приняв решение завершить земной путь, вы отреклись от клятв и обязательств, взятых на себя ранее. Теперь вы родились заново!

Голос завораживал. Слова будто возникали прямо в голове и проникали в самую душу, пробирая до мурашек. Им не мешал ни треск костра, ни завывания северного ветра, терзающего языки пламени.

–Перед вами выбор: присягнуть на преданность Хозяину или уйти! – священник выжидающе замолчал.

–Et si je refuse, jusqu’où vous me laisserez y aller?

Диего сразу узнал этот голос. Он прекрасно понял вопрос, и ему самому не терпелось услышать ответ на него. Но его покоробило, что здесь, на испанской земле, лягушатник говорит будто дома, на своем наречии. Диего повернулся к французу и потребовал:

–Говори на языке Короля!

–Je ne comprends pas l'espagnol! – лягушатник непонимающе уставился на него.

Диего опешил. Этот болван ничего не понял, а как и все французы, лезет на рожон!

–У вас больше нет короля! – неожиданно перебил священник, – Никого здесь не держат насильно. Воспользоваться шансом или нет, решит каждый сам!

Француз притих, внимательно слушая. «Нет короля?» – Диего с сомнением покачал головой. Короля не выбирают. Он правит по воле бога, и подчиняться ему обязаны все подданные. И пусть награды за верную службу хватало лишь на похлебку и дешевое пойло, это ничего не меняет. Долг есть долг.

В руках священника появился свиток, он развернул его и произнес:

–Сего дня тринадцатого, месяца Декабрь, года тысяча пятьсот девятнадцатого от Рождества Христова, на благословенной земле Басков, мы, нижеподписавшиеся, приносим клятву верности Господину, впредь именуемому Хозяином. Клянемся, априори, принять величие и чистоту целей Хозяина, посвятить жизнь воплощению их в жизнь …

Диего только сейчас понял, что уже декабрь. Когда он покинул таверну, отправляясь на мост покончить с собой, еще даже не жарили каштаны на день Всех Святых! «Ты мертв уже по меньшей мере месяц!» – от этой мысли ему стало не по себе.

–Клянемся никому не причинять зла, уважать жизнь человеческую, как высшую ценность, данную господом, – сбоку раздался сдавленный смех. Диего хмуро покосился на француза: «Этот лягушатник сам не успокоится!»

– Клянемся хранить и защищать инкогнито Хозяина, само его существование и все его тайны, пусть ценой собственной жизни, если на то будет воля Божья…

Как же можно защищать тайны и не причинять зла? Сразу отправиться на тот свет? Будто подтверждая его сомнения француз присвистнул.

–Дабы, исполняя клятву, уберечь жизнь свою, Хозяин позволяет к силе прибегнуть, но лишь если нет выхода иного.

«Странно все это», – думал Диего, в словах клятвы не было привычного: режь, убивай во славу короля, а господь на небесах разберется, кто праведник!

–Хозяин позаботится о теле и душе верного вассала, щедро воздаст по заслугам! И пусть повергнут нас кары земные и небесные за отступничество от клятвы сей!

Стоило священнику замолчать, Диего понял, что уже все решил. Он шагнул вперед, намереваясь скрепить договор подписью.

–Клянусь!

Рядом бесшумно возник еретик и протянул раскрытую ладонь. В ней оказалась золотая брошь, похожая на крупного жука, лежащего на спине. Только вместо лап вверх торчала тонкая игла.

–Имя и кровь! – голос священника звучал отовсюду.

–Имя мое – Диего Гарсия Кортез, – в подтверждение своих слов, он коснулся острия большим пальцем. Игла вошла, не причинив боли, едва не проткнув палец насквозь. Брошь вздрогнула, и Диего от неожиданности резко отдернул руку. Священник, словно блюдо, подставил развернутый пергамент. Капля крови жирной кляксой растеклась по исписанной бумаге.

–Да будет так! – произнес священник, и еретик коротким ударом пригвоздил брошь к груди Диего. Тонкая игла пробила полушубок, вонзилась в тело. Диего остолбенел, в недоумении глядя, как блики огня играют на золотой поверхности. «Что за чертовщина тут твориться?» – успел подумать он, прежде чем брошь, словно напившаяся крови пиявка, упала в ловко подставленную руку еретика. Совершенно сбитый с толку, Диего пытался понять, что произошло. Шаги захрустели по камням, и послышался так раздражающий его голос:

– Je jure! – француз стоял рядом, гордо выпятив подбородок.

«Да кто бы сомневался!» – Диего презрительно плюнул на землю. И тут он вспомнил, что француз ни слова не понимает на испанском!

–Имя и кровь!