Последний идальго

Морозный воздух обжег легкие. Дыхание перехватило, в глазах потемнело. Диего застыл на пороге, но сиделка тотчас подхватила его под руку, поминутно повторяя:

–Oso ondo!

Через мгновение в голове прояснилось, и они медленно пошли вглубь деревни. Новенький полушубок на овечьем меху наконец согрел тело, а ботинки сидели на ногах, как влитые. «Когда же портной умудрился снять мерки?» – подумал Диего, но эти мысли сразу вылетели из головы, стоило ему посмотреть вперед.

В селении они оказались не одни. Неподалеку, в сопровождении девушки, прогуливался высокий мужчина лет тридцати пяти. Прямой гордый нос, подстриженная бородка. Его правая рука покоилась на широкой перевязи. Он прихрамывал, опираясь на трость и успевал поигрывать ею в промежутке между шагами. Укол, круговой батман, левый кварт. Это были простые упражнения, азы, с которых начинается обучение фехтованию. Но в движениях кисти чувствовалась сноровка опытного мастера. «Крепкая левая!» – с тоской подумал Диего, завидуя ловкости, с которой хромой обращался с тростью.

Молодая спутница щебетала без остановки, мужчина же, хоть и не был похож на уроженца этих мест, отвечал ей на языке басков. Парочка остановилась у скамейки рядом с колодцем.

–S'il vous plait, madame, – хромой грациозно поклонился и указал тростью на скамейку.

Девушка громко рассмеялась.

«Лягушатник! – презрительно скривился Диего, – Уже и под юбку залезть успел!» Жгучее любопытство толкало его вперед, хотелось рассмотреть незнакомцев поближе. Он кивнул в сторону колодца и произнес одно из немногих слов, которые выучил на местном наречии:

–Ura.

В мгновение ока сиделка превратилась из доброй няньки в непреклонного надзирателя. Она отрицательно покачала головой и решительно повела его в сторону, уводя от незнакомцев. Диего, не оглядываясь, поплелся за ней, потеряв всякий интерес к прогулке и мечтая побыстрее добраться до кровати. Они сделали круг по тропинке, идущей вдоль границы селения. Дальше начинался каменистый склон, а на дне ущелья блестела горная речка. «Высоко забрались!» – Диего пнул обломок породы, и тот, покатился вниз, подскакивая на неровностях.

Когда они вернулись к хижине, у колодца уже никого не было. Зато чуть поодаль Диего заметил скачущего на костылях здоровяка в сопровождении полной женщины. Только теперь стало понятно, почему все вокруг напоминало полевой лазарет. Он сам, как и другие повстречавшиеся на пути калеки, будто солдаты одного полка, носили одинаковые полушубки.

Еле переставляя ноги, Диего вошел в хижину следом за сиделкой. Отрешенно смотрел, как женщина раздевает его, даже не пытаясь помочь ей.

–Господи, какое блаженство! – пробормотал он, заваливаясь на кровать и натягивая одеяло до самого носа.

В печи загудел огонь, сиделка закрыла заслонку и вытерла руки. Она посмотрела в окно, за которым серел закат, подошла к столу и зажгла толстую сальную свечу. Сквозь обволакивающую дремоту, Диего слышал, как хлопнула дверь. «Запрёт или нет?» – мелькнула мысль, но прислушиваться не осталось сил.

Казалось, что он только начал проваливаться в сон, когда дверь скрипнула вновь.

–Да оставишь ты меня сегодня в покое или нет? – проворчал Диего, открывая глаза.

Пахнуло стылым ночным воздухом. Тени метнулись по потолку, пламя свечи задрожало, едва не погаснув. Почуяв неладное, Диего приподнялся на локтях и щурясь, разглядел на пороге темный силуэт. Человек пригнулся и вошел в хижину мягкой кошачьей походкой. Ножны длинной рапиры ударились о дверной косяк, сверкнув серебром. Он выпрямился и Диего узнал долговязую фигуру. Это быт тот молчаливый незнакомец, что не позволил ему броситься с мадридского моста.

Половые доски тихонько скрипнули, человек шагнул к кровати, и огонь свечи высветил лицо, скрытое капюшоном. Диего вздрогнул. Порванные клещами инквизитора губы срослись криво, оставив уродливые шрамы. «Господи Иисусе, тебе вырвали язык!» – Диего похолодел. Выходило, что он обязан жизнью вероотступнику, приговоренному за ересь. «Но ведь их лишают языка лишь перед тем, как отправить на костер! Как же ты избежал казни, еретик проклятый?»

Человек положил руку на эфес шпаги. Диего почувствовал пустоту. «Стоило тащить меня в такую даль, чтобы потом прирезать, как свинью?» – смирившись со своей участью, подумал он. Еретик, не вынимая клинка, концом ножен подцепил сложенную на стуле одежду и швырнул ее на кровать. Смерив Диего презрительным взглядом, он развернулся и вышел. Сквозь открытую дверь было видно, как силуэт тает в темноте.

–Мне еще и идти на собственную казнь? – прорычал Диего, напяливая на себя одежду.