Последний единорог

Все, что Шмендрик мог потом вспомнить об этой дикой скачке с разбойниками — ветер, острый край седла и смех позвякивавшего гиганта. Он был слишком занят раздумьями о финале своего трюка со шляпой, чтобы замечать что–либо еще. Слишком много языка, предполагал он. Перекомпенсация. Но, подумав так, сразу же затряс головой, что в его положении сделать было довольно затруднительно. Магия знает, что хочет сделать, думал он, сотрясаясь, поскольку лошадь бросилась вброд через ручей. Это я никогда не знаю, что именно она знает. А если и знаю, то не тогда, когда нужно. Я бы написал ей письмо, если б знал, где она живет.

Кусты и ветки деревьев, как грабли, скребли его по лицу, а совы ухали прямо в уши. Кони перешли на медленную рысь, потом пошли спокойно. Высокий дрожащий голос выкрикнул:

— Стой и скажи пароль!

— Ну вот, приехали, — пробормотал Джек Дзингли. — Ч–черт…

Он сначала почесал голову — его пальцы издали звук пилы, вгрызавшейся в дерево, а потом повысил голос и ответил:

— Жизнь так коротка и так весела в милом нашем лесу; мы друг другу завещаны и с победой повенчаны…

— Со свободой, — поправил его тонкой голос. — Со свободой обвенчаны. Ты что, не чувствуешь разницы в звуках?

— Благодарю. Со свободой обвенчаны. Мы друг другу… нет–нет, это я уже говорил. Жизнь так коротка и так… друг другу за… — нет, не так. — Джек Дзингли снова почесал голову и застонал: — Со свободой обвенчаны… Ну помоги же мне, а?

— Коль один — так за всех, за него все пойдем, — любезно подсказал голос. — Сам дальше сможешь вспомнить?

— Коль один — так за всех, за него все пойдем — сейчас, погоди! — проорал гигант. — Только вместе сильны мы, а порознь — падем. — Он пришпорил коня и двинулся вперед.

Из темноты впереди провизжала стрела, вырвала клинышек его уха, царапнула лошадь человека, ехавшего следом, и упорхнула прочь, точно летучая мышь. Разбойники рассеялись по кустам от греха подальше, а Джек Дзингли завопил от ярости:

— Ты что, ослеп, будь ты проклят?! Я уже десять раз тебе пароль сказал! Ну, я сейчас доберусь до тебя…

— Мы сменили пароль, пока тебя не было, Джек, — донесся голос часового. — Этот было слишком тяжело запоминать.

— Ах вот как, пароль сменили? — Джек Дзингли промакнул раненое ухо краешком плаща Шмендрика. — А как бы я об этом узнал, ты, безмозглый отпрыск с требухой вместо печенки?!

— Не злись, Джек, — примирительно отозвался часовой. — Видишь ли, на самом деле даже неважно, знаешь ты новый пароль или нет, — настолько он прост. Нужно просто кричать, как жираф. Капитан сам его придумал.

— Кричать, как жираф?.. — Гигант так продолжительно и так грязно выругался, что даже лошади засуетились от смущения. — Ты, сопляк, жираф вообще никаких звуков не издает. Капитан с таким же успехом мог бы заставить нас кричать, как рыбы или как бабочки.

— Я знаю. Зато так никто не забудет пароль — и даже ты. Правда, Джек, наш Капитан умный?

— Нет пределов способностям этого человека, — с восхищением вымолвил Джек Дзингли. — Но послушай, что удержит лесного объездчика или кого–нибудь еще из людей короля от того, чтобы крикнуть, как жираф, когда ты его остановишь?

— Ага, — хмыкнул часовой. — Вот здесь–то и есть самая умность. Кричать–то надо три раза: два длинных крика и один короткий.

Джек Дзингли лишь молча сидел в седле, потирая ухо.

— Два длинных и один короткий, — наконец, вздохнул он. — Ладно, это не глупее, чем когда у нас вовсе не было пароля, и мы стреляли в любого, кто отвечал на наш оклик. Два длинных и один короткий, хорошо. — Он двинулся сквозь заросли, и его люди выстроились за ним цепочкой.

Где–то впереди что–то бормотали какие–то голоса, угрюмые, как ограбленные пчелы. Когда процессия подтянулась поближе, Шмендрику показалось, что среди голосов он различает один женский. Затем он щекой ощутил тепло огня и поднял взгляд. Они остановились на небольшой полянке, где вокруг костра, переругиваясь и ворча, сидело человек десять–двенадцать. Пахло подгоревшими бобами.

Веснушчатый рыжеволосый человек, одетый в несколько более роскошные лохмотья, чем остальные, вышел вперед поприветствовать их.

— Ну, Джек! — крикнул он. — Кого это ты привез нам — товарища или пленника? — Через плечо он окликнул кого–то сзади: — Добавь побольше воды в суп, любимая, — к нам тут приехали.

— Я и сам не знаю, чего это такое, — громыхнул Джек Дзингли. Он начал было рассказывать историю про Мэра и шляпу, но едва дошел до их ревущего нисхождения на город, как был прерван какой–то худосочной колючкой в виде женщины, которая, протолкавшись сквозь кольцо мужчин, проверещала:

— Я не потерплю этого, Шалли! Суп и так не гуще пота! — Ее лицо было бледным и костистым, глаза — рыжими, а волосы — цвета мертвой травы.

— А это что еще за долговязая деревенщина? — спросила она, изучая Шмендрика, точно тот налип на ее подошвы, а она только что это обнаружила. — Он не из города. Он мне не нравится. Переотрежь ему колготку.