Последний довод королей

Тереза проявила себя настоящей королевой притворства. Джезаль спал на полу, на какой-нибудь лежанке или на чем угодно, но только не с женой. Однако утром, за завтраком она как ни в чем не бывало улыбалась, разговаривала с ним о разных пустяках и даже – если их видели – нежно брала его за руку. Ей удавалось убедить даже его самого, что все наладилось, однако стоило им остаться наедине, как она поворачивалась к нему спиной, оглушая молчанием и раня такими презрительными взглядами, что ему становилось тошно.

Слыша перешептывания фрейлин, Джезаль понимал, что и те питают к нему отвращения не меньше. Особенно графиня Шалере, подруга детства Терезы, которая всегда смотрела на Джезаля глазами, полными убийственной ненависти. Как-то раз он по ошибке вошел в гостиную, где вся дюжина фрейлин сидела вокруг королевы и щебетала на стирийском. Он почувствовал себя крестьянским мальчишкой, по неосторожности проникшим на шабаш невероятно роскошно выглядящих ведьм, грязнейшим и самым отвратительным животным. Он, король, у себя во дворце.

Джезаль жил в страхе, что кто-нибудь обязательно узнает правду, однако если слуги что-то и знали, то они молчали. Он задумывался, не стоит ли рассказать все кому-нибудь? Но кому? И что именно? Лорд-камергер, доброго дня. Моя супруга не хочет со мной трахаться. Ваше преосвященство, какая встреча! Знаете, моя жена на меня даже не смотрит. Верховный судья, как поживаете? К слову, королева меня презирает. Но больше всего Джезаль опасался разговора с Байязом. Он недвусмысленно дал понять магу, чтобы тот не лез в его личные дела. Не ползти же к нему на брюхе за советом!

Так он, несчастный и потерянный, поддерживал обман и с каждым днем видел все меньше шансов найти выход. Перед ним, как наяву, открылась картина будущего: жизнь без любви и ночи на полу.

– Ну? – прошипела Тереза.

– Что – ну? – огрызнулся Джезаль.

– Дверь!

Словно в подтверждение ее слов, в дверь забарабанили, грозя сорвать ее с петель.

– От Талинов добра не жди, – чуть слышно прошептал Джезаль, отбрасывая одеяло. Он поднялся с ковра и, сердито протопав к двери, повернул ключ в скважине.

В коридоре стоял Горст: закованный в броню, в одной руке рыцарь держал фонарь, в другой – обнаженный меч. В неверном свете Джезаль видел лишь одну половину его встревоженного лица. Где-то дальше по коридору раздались торопливые шаги, непонятные крики; замелькали огни. Джезаль проснулся окончательно и нахмурился, предчувствуя неладное.

– Ваше величество, – обратился к нему Горст.

– Какого черта происходит?

– Гурки вторглись в Срединные земли.

Ферро резко распахнула глаза и вскочила с лавки. Сжимая в руке отломанную ножку стола, она широко расставила ноги в боевой позиции. Выругалась вполголоса. Она заснула, а каждый раз, когда она так делала, ничем хорошим это не заканчивалось. Но комната была пуста.

Темно и тихо.

Ни калеки и его слуг в масках, ни латных стражников, что пристально следили за ней, стоило ей показаться в коридорах этого проклятого места. Только горела узкая полоска света под обшитой панелями дверью в комнату Байяза. Оттуда доносились приглушенные голоса, и Ферро осторожно приникла ухом к замочной скважине.

– Где они высадились? – голос Байяза.

– Первые корабли достигла наших берегов в утренних сумерках. Подошли на кораблях к пустынной области на юго-восточной оконечности Срединных земель, недалеко от Колона. – Юлвей. Ферро задрожала от возбуждения и часто задышала, втягивая ноздрями холодный воздух. – Ты готов?

Байяз фыркнул.

– Едва ли. Я не ожидал, что Кхалюль нападет так скоро, так неожиданно. Значит, высадились ночью, без объявления войны… Лорд Брок их проморгал?

– Думаю, он их и пропустил. Гурки обещали ему трон Союза после того, как повесят твоего бастарда над воротами Агрионта. Брок станет королем. Но, конечно, под властью Уфмана-уль-Дошта.

– Измена.

– Самая настоящая. Нам ли удивляться, брат? После всего, что мы видели и совершили сами.

– Порой иначе никак.

Юлвей вздохнул.

– Я и не отрицаю.

– Сколько гурков?

– Ну, поодиночке они не приходят. Около пяти легионов, но это только авангард. За ними – еще больше. Тысячи. Весь Юг отправился на войну.

– Кхалюль с ними?

– С какой стати? Он сидит себе в Сарканте, нежится на солнышке на горных террасах и ждет вестей о нашем разгроме. Войско ведет Мамун. Дитя пустыни, трижды благословленное и трижды…

– Я знаю, как величает себя этот чванливый слизень!

– Как бы он себя ни звал, его сила возросла и с ним вдобавок Сотня Слов. Они пришли по твою душу, брат. Они идут. На твоем месте я бы бежал, бежал на холодный Север, пока есть время.

– И что дальше? Они отправятся за мной, и куда мне бежать? На край мира? Я был там недавно и возвращаться не тороплюсь. У меня есть еще пара козырей.

Долгая пауза.

– Ты нашел Семя?

– Нет.

Еще одна пауза.

– Что ж, ничуть и не жаль. Играть с такими силами… обходя первый закон, если не нарушать его напрямую… Последний раз, когда его использовали, Аулкус превратился в руины, и то же самое чуть не случилось с остальным миром. Пусть лучше Семя останется потерянным.

– И наши надежды вместе с ним?