Последние Девушки

Мы быстро составляем план. Поскольку я ниже и тоньше, а значит, более легкая добыча, я буду в одиночку шагать по парку с болтающейся на руке сумочкой в виде приманки. Сэм пойдет за мной на безопасном расстоянии, в стороне от дорожки, чтобы меньше бросаться в глаза. А когда – если – на меня кто-нибудь нападет, мы дадим достойный отпор.

Надежный план. Хотя и немного безрассудный.

– Готова! – говорю я.

Сэм указывает на дорожку, вдоль которой в два ряда тянутся деревья:

– Покажи им, тигренок.

Поначалу я шагаю слишком быстро, сумка болтается на локте, моя лихорадочная торопливость способна отпугнуть даже самого опытного грабителя. Я так рвусь вперед, что Сэм за мной едва поспевает. Бросив через плечо взгляд, я вижу, как далеко позади она огибает деревья и поспешно скользит в траве.

Тогда я замедляю шаг, напоминая себе, что должна выглядеть слабой и легкодоступной. К тому же я боюсь, что Сэм так отстанет, что не сможет прийти на помощь в случае необходимости. В конце концов я перехожу на ровный, размеренный шаг и направляюсь на юг по дорожке, огибающей озеро. Вокруг никого не видно. Царит тишина, нарушаемая лишь одинокими машинами, изредка проезжающими мимо западной оконечности Центрального парка да шорохом моих собственных подошв. Справа от меня тянется серебристый, совершенно пустой парк, окруженный высокой каменной стеной. Слева поблескивает озеро, в безмятежных водах которого отражаются редкие огоньки зданий Верхнего Вест-Сайда.

Где Сэм, я точно не знаю, она крадется в темноте где-то позади. Я совершенно одна, но это пугает меня совсем не так сильно, как должно бы. Мне и раньше приходилось оказываться в лесу одной. И в ситуациях куда опаснее нынешней.

На то, чтобы сделать круг и вернуться в исходную точку, у меня уходит пятнадцать минут. Я опять стою в самом начале пути, кожа от пота стала липкой, под мышками влажные пятна. Сейчас самое разумное было бы найти Сэм и вернуться домой – в кровать, к Джеффу.

Но мне сейчас не до здравых суждений. Только не после такого дня, как сегодня. Глухая боль словно трансформировалась в голод, и небольшой прогулки по парку еще недостаточно, чтобы от него избавиться. Поэтому я решаю сделать еще один круг и снова направляюсь по дорожке вдоль озера. На этот раз в воде отражается еще меньше огоньков. Город укладывается спать, закрывая окна, словно глаза. Когда я подхожу к мосту Боу-бридж на южной оконечности озера, тьма вокруг сгущается еще больше. Ночь заключила меня в свои объятия и окутала мраком.

Но в этом мраке скрывается и что-то еще. Какой-то мужчина. Дрейфует через парк по параллельной дорожке в пятидесяти метрах справа. Сразу видно – он не из тех, кто рыщет в поисках секса. У него совершенно другая, не столь уверенная походка. Склонив голову и засунув руки в карманы черной куртки, он неторопливо и будто бы бесцельно куда-то идет. Изо всех сил стараясь не привлекать внимания и не внушать никому подозрений.

И все же он следит за мной – козырек его бейсболки то и дело поворачивается в мою сторону.

Я немного притормаживаю, сдерживая шаг, чтобы к тому моменту, когда наши дорожки пересекутся в двадцати метрах впереди, он меня обогнал. Мне очень хочется оглянуться и убедиться, что Сэм где-то рядом, но нельзя – это может его отпугнуть. Нельзя так рисковать.

На ходу он посвистывает. Тишину парка прорезает какой-то непонятный мотив, беззаботный и пронзительный. Похоже, он добивается, чтобы я расслабилась. Он пытается ослабить мою бдительность, может быть, искренне, а может и нет.

До пересечения наших дорожек остается всего ничего. Я останавливаюсь и роюсь в сумочке, чтобы наверняка привлечь к ней его внимание. Думаю, у меня получится. Она слишком большая, чтобы пройти мимо. Однако он делает вид, что ничего не замечает, и шагает дальше своей преувеличенно беззаботной походкой, пока не оказывается на одной дорожке со мной, только немного впереди. И все так же свистит, чтобы не напугать меня и заставить подойти ближе. Тоже мне Крысолов из сказки братьев Гримм.

Ноги приходят в движение. Один шаг, два, три.

Свист замирает.

Мужчина тоже.

Внезапно он резко оборачивается ко мне лицом. Зрачки в глазницах шарахаются туда-сюда – мрачные и безумные. Глаза наркомана, нуждающегося в очередной дозе. Правда, его внешний вид не внушает опасений. Впалые щеки. Тело тонкое, как черенок метлы. Он ростом с меня, может, даже ниже. Куртка делает его немного массивнее, но это лишь видимость. Типичный легковес.

Жесткое выражение его лица усугубляется испариной на высоком лбу и острых скулах. Кожа натянута, словно барабан. Его буквально трясет от голода и отчаянного возбуждения.

Когда он вступает в разговор, его речь больше напоминает невнятное бормотание:

– Это… не хочу надоедать, понимаете… но мне нужны деньги… на еду, понимаете?

Я ничего не говорю. Тяну время, давая Сэм возможность подойти ближе. Если она, конечно, близко.

– Это… мамаша, вы слышите, что я говорю?

С моей стороны все то же гробовое молчание. Теперь все в его руках. Он может уйти. Может остаться. Но если попытается меня тронуть, Сэм непременно его отделает.