Последняя жатва

Я жду сигнала, и как только Тайлер приветственно касается полей своей шляпы, открываю калитку. Бык вырывается из прохода на площадку для родео с такой яростью, что я чувствую ее кожей. Он вертится вокруг своей оси, встает на дыбы и при этом раскачивает в воздухе свое тело с таким остервенением, что я потрясен тем, что Тайлер ухитряется продержаться на нем целых 4,2 секунды, прежде чем бык сбрасывает его на землю. Бен запрыгивает на площадку, чтобы отвлечь быка, но Дьябло не обращает на него ни малейшего внимания – все его внимание сосредоточено на Тайлере. Бык угрожающе опустил голову, бьет копытом, и его хвост бешено дергается из стороны в сторону.

– Тайлер! – кричу я, залезая на ограду. – Тебе надо уходить!

Но Тайлер продолжает просто сидеть на земле и неотрывно смотреть на быка в полном остолбенении. Потом выхватывает из ножен в голенище сапога нож, и бык встает на дыбы, готовясь ринуться в атаку.

Блеск стали. Храпение. Я чувствую, как что-то внутри меня, хрустнув, ломается, и я, спрыгнув на площадку, бросаюсь между быком и Тайлером, накрывая собою его тело.

Я слышу за спиной стук копыт несущегося ко мне быка и закрываю глаза, готовясь к удару его рогов, но чувствую только его горячее, пахучее дыхание на своем затылке. Тайлер поспешно выбирается из-под меня, и я слышу, как остальные помогают ему перелезть через ограду.

– Ничего себе! – слышу я за спиной громкий шепот Бена.

Я открываю глаза и хватаю нож Тайлера, лежащий рядом. И, глядя сквозь оседающую пыль, смотрю на быка. Он стоит на коленях прямо передо мной, и один из его рогов прижат к моей груди. Стоит ему нажать, и рог пронзит мое сердце. Как только я встречаюсь с ним взглядом, меня словно бьет молния – я его узнаю.

Это тот самый бык-производитель из хлева для искусственного осеменения. Тот самый бык, которого хотел убить мой отец. Внезапно все остальные словно исчезают. Я больше не вижу даже площадку. Остались только двое: я и этот бык.

Он смотрит на меня не моргая своими большими темными глазами, и в них я вижу отражение последних моментов жизни моего отца. Мне хочется отвернуться, но я не могу. Правда о том, что тогда произошло, которую я в тот вечер попытался похоронить, хочет быть услышанной, рвется наружу.

И я заставляю себя смотреть.

«Я согрешил… против собственного семени. Я убил его. Я думал, это положит всему этому кошмару конец. Мне казалось, что я смогу оградить тебя, но я ошибался. – Его лицо искажается от боли. – Я по-прежнему это чувствую. А ты чувствуешь? Я должен остановить зло до того, как оно будет рождено. Пожалуйста, прости меня».

Он обхватывает мое горло своими скользкими от крови руками и стискивает его изо всех сил, еще остающихся в теле. Я стараюсь глотнуть воздуха, но не отбиваюсь. Возможно, это безумие или наркотики, но в эти мгновения он ясно осознает, что делает. Знает, что это я, его сын.

«Я взываю к крови», – шепчет он, затем на мои уши обрушивается его жуткий предсмертный хрип, и все его тело обмякает.

Сейчас, в эту минуту, я чувствую, как щеки мои обжигают слезы, но даже не пытаюсь их вытирать.

– В тот вечер он попытался меня убить. Он не боялся погубить свою душу. Он боялся меня. Боялся того, чем я стану, – говорю я, еще крепче сжимая в руке нож и поднося его к горлу быка. Но бык по-прежнему не двигается. Он продолжает стоять передо мной на коленях. Каким-то образом мы с ним связаны во всем этом деле. Мы двое. Это чувство пронизывает меня до мозга гостей. – Что ты пытаешься мне сказать? – спрашиваю я, и мои руки дрожат.

– У него едет крыша, – говорит Бен, и его слова рывком возвращают меня в настоящее.

– Пожалуйста! – кричит Эли. – Мы должны ему помочь!

– Нет. – Тайлер удерживает их. – Оставьте его.

И тут меня осеняет. Вот чего хочет Тайлер. Заставив меня приехать сюда, он отлично понимал, что делает. Он знал, что это тот самый бык из хлева. И хотел, чтобы я психанул на глазах у всех остальных… на глазах у Эли. Но я не доставлю ему такого удовольствия. Не знаю, что они видели, что они слышали, но представление закончено.

Разрезав ножом веревку, я освобождаю быка от сдерживавшей его привязи. Потом встаю и поворачиваюсь к нему спиной. Я знаю, он не причинит мне вреда. Мы с ним договорились. И он, и я видели в своей жизни слишком много крови, и с нас хватит.

Я перелезаю через ограду и сгребаю стопку наличности, сбросив подкову на землю.