Последняя жатва

«Благословенно семя сие, – сказал им Господь[5]. – Семя сие будет избрано, и он будет плодиться и размножаться, и наполнит землю, и будет обладать ею и владычествовать над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле. Кровь золотого тельца обречет на заклание десять жертв. Только избранному будет дозволено заботиться о нашем Господе. И открыть новую эру».

Что это, черт возьми, за странная Библия? Я начинаю искать выходные данные, но тут мисс Грейнджер кричит мне из ванной:

– У тебя все в порядке?

– Ага. – При звуке ее голоса я тотчас резко выпрямляюсь.

– Ночные рубашки лежат в нижнем ящике комода, – объясняет она.

– А, ну да. – Мой голос звучит сдавленно. Я заставляю себя оторваться от чтения и сосредоточить внимание на чем-то другом.

На верху комода стоит небольшая, оправленная в рамку фотография, на которой мисс Грейнджер изображена рядом с каким-то стариком в роскошном одеянии и странном головном уборе, наверное, это какой-то католический священнослужитель. Фото, похоже, сделано недавно. Я знал, что она католичка, но понятия не имел, насколько она религиозна. Кстати, по-моему, миссис Уилкерсон тоже была католичкой. Она была очень милой старой дамой, но всегда держалась замкнуто, особняком. Интересно, что с ней сталось?

Опустившись на корточки, я выдвигаю нижний ящик. Он заполнен предметами аккуратно сложенной белой полотняной одежды. Я беру в руки один из них – простую длинную сорочку. Наверное, это и есть ночная рубашка. Собравшись уже задвинуть ящик, я вдруг вижу краешек красивого черного кружева, выглядывающий из-под стопки остальных сорочек. Я вытаскиваю одежку за узкую бретельку – это просвечивающее боди, похожее на те штучки, которые можно увидеть в каталоге женского белья «Виктория Сикрет».

– Нашел ночную рубашку?

– Сейчас принесу! – кричу я, снова пряча черное кружевное боди под белыми полотняными сорочками и слишком сильно толкая ящик, чтобы задвинуть его опять. Мне не следовало бы находиться в этой комнате и разглядывать ее вещи.

Я выпрямляюсь и, честное слово, чувствую, как каждый из распятых Иисусов сердито смотрит на меня сверху вниз… осуждая меня. Прижимая к груди ночную рубашку, я спасаюсь из комнаты бегством.

Я иду по коридору обратно, в сторону ванной, но длинный ворс ковролина словно на каждом шагу поглощает мои ступни, а коридор все тянется, тянется передо мной, будто не имея конца. Я слышу какой-то шепот, тихое капание воды.

Дойдя до ванной, я застываю.

Форма танцовщицы из группы поддержки, в которую была одета Эли, комом лежит в раковине. Мисс Грейнджер стоит спиной ко мне, наклонившись над ванной, и мокрой матерчатой мочалкой обтирает тело Эли. Потом выжимает лишнюю воду из мочалки на плечо Эли, и я смотрю, как капелька воды стекает той на грудь. Один взгляд на ее обнаженную грудь – и меня охватывает то же самое всепоглощающее, необоримое чувство, которое я испытал в хлеву для искусственного осеменения коров. Оно кажется мне неправильным, извращенным, но я не могу отвести от нее глаз.

Видимо, я издаю какой-то звук, потому что мисс Грейнджер оборачивается и бросает на меня странный взгляд.

Думаю, мы с ней оба понимаем, что из-за всего этого можем здорово влипнуть.

Она протягивает руку:

– Пожалуйста, дай сюда ночную рубашку.

Я отдаю ей рубашку.

– П-простите. Я…

Не говоря больше ни слова, мисс Грейнджер закрывает передо мной дверь ванной.

Глава 15

Прижимаясь лбом к прохладному дереву двери, я шепчу:

– С тобой все в порядке, Клэй. Просто возьми себя в руки.

В кармане у меня вибрирует телефон. Отчаянно желая отвлечься, я прохожу в гостиную. Это всего лишь текстовое сообщение от Дейла. «Еще не поздно передумать и приехать сюда. Мне бы здорово пригодился второй пилот, который взял бы на себя вторую девушку и помог мне произвести еще более сильное впечатление на мою милашку». К тексту приложена фотка, на которой он находится в том же кадре, что и две девушки. Наверняка это и есть двоюродные сестры Лоры Диксон. Судя по фотографии, обе они изнывают от скуки.

«Господи, Дейл, только не сейчас». И я убираю мобильник обратно в карман.