Последняя орбита

Чудачка! Разве он может не услышать, когда говорит она, Валя? Но как же это непросто — взять и рассказать обо всем, что наполняет тебя. Он пожал плечами, словно подчеркивая, что в этом нет ничего достойного особого внимания:

— Однажды я поверил, что на Земле были пришельцы. Это было давно... Что прилетали... Я поверил в них. — Он смущенно улыбнулся: — Совсем запутался.

— Оно и видно, — сухо вставила Валя.

— А что? Сегодня вспомнилось, свободная минута была, вот и решил освежить в памяти кое-какие детали. Если во что-то ве­ришь, то оно живет в тебе всегда.

— Ты о перуанских находках? Что-то такое я слышала когда-то, — с сомнением сказала Валя; она не допускала, что именно это, в конце концов не новое для него, могло так возбудить Павла. Человек логики, рационалист, он умел сдерживать свои чувства. Во всяком случае, на теннисном корте старая гипотеза его не вол­новала бы.

— Кто мне докажет, что во Вселенной больше нет разумных существ? — сказал Павел легкомысленным тоном. — Может, даже в это самое время с какой-нибудь планеты Индейца стартует звездолет в Солнечную систему.

— Вот было бы здорово! — оживился Витя. Душевные пе­реживания сестры и ее жениха его не занимали. Из их разговора он уловил только упоминание о пришельцах. — А что, если они действительно уже подлетают?

Он сказал это так горячо, заинтересованно, что и Валя на мгно­вение поддалась его эмоциональности, передернула плечами:

— И из своего корабля глядят на меня. Бр-р ...

— Не стоит над этим смеяться! — возмутился юноша. Он хотел продолжения серьезного разговора. — Неужели и для них имеет силу наша теория относительности?

— Как для всего живого, — ответил Павел. — Потому и не состоялся пока что повторный прилет. Больше того, они, посети­тели Земли, может, вообще еще на пути к своему дому.

— Ага, — насмешливо сказала Валя, снова вспомнив скрыт­ность Павла, — их день — наш век. Хватит витать в пространст­ве, астрономы, — она взглянула на часы. — Зайди, Павлик, к нам. Посидим немного на прощание.

В уютной гостиной Гуща огляделся, словно был здесь впер­вые. Каждая вещь в этой комнате сегодня вызывала у него печаль, напоминала о скорой разлуке с Валей. Чтобы как-то избавиться от этого ощущения, сел за пианино, пробежал пальцами по кла­вишам. По комнате поплыла мелодия, знакомая, соответствую­щая настроению.

— Ты что играешь? — Валя заметила его задумчивость, ре­шила проверить догадку.

— А? — спохватился Павел. — Да вот...

— «Лунная соната», — улыбнулась Валя. — Снова ты вита­ешь в космосе.

Гуща посмотрел на девушку, не понимая.

А Витя упрекнул:

— Заладила — мысли... соната... космос. Не можешь ты по­нять, что такое настоящая увлеченность!

Обычно Вале нравилось, что Павел для ее брата — самый ав­торитетный человек. А теперь это почему-то вызвало раздраже­ние, показалось, будто Павел принадлежит уже не только ей. Она сердито сказала:

— Детям пора спать.

Витя, как бы не слыша, перетащил свой стул к пианино.

— Павел Константинович, — он положил ладони на клавиши, чтобы тот не заиграл опять, — вы уверены, что они прилетали к нам?

Павел повернулся к юноше:

— Если серьезно, не думаю... Точнее, не уверен. Но очень хочу, чтобы это было правдой!

— А я уверен — были! — в голосе Вити звучали волнение, уверенность, упорство. — Просто люди еще многого не пони­мают в истории Земли. А я, — он даже привстал, увлеченный мыслью, — хоть на Марс, хоть куда дальше полетел бы, лишь бы встретиться с инопланетянами. И не посмотрел бы, что космические корабли пока несовершенны. Такая цель стоит лю­бых испытаний.

— Подрасти, — буркнула Валя, но взяла себя в руки и доба­вила спокойнее: — А тем временем и полет к Марсу перестанет быть проблемой. Так, Павлик?

Павел наклонился над пианино, отодвинул локтем руки Вик­тора, повторил заключительный аккорд сонаты. Потом сказал, не поднимая глаз:

— На Марс... Думаю, это уже скоро.

— Слышишь? — Витя радостно посмотрел на сестру.

— Чем бы дитя ни тешилось... — ничего такого Павел не сказал, а Валю снова охватила тревога. Было в его словах что-то недосказанное, затаенное. У нее мелькнула догадка, и Валя спросила: — Твой отъезд, Павлик, связан с этими легендами о пришельцах?

Павел подумал и кивнул головой.

Больше к этой теме они в тот вечер не возвращались.

III

Ожидание важной перемены в жизни, наверное, не проходит бесследно для любого человека. Даже самого сильного духом. Павел очень переживал. Известие от руководителя экспедиции свидетельствовало, что кандидатура его, Павла, видимо, идет первой в списке претендентов. Если ничего необычного не про­изойдет, полетит он. И, как говорили в среде космонавтов, — на Марс. Быть первым — большая честь, большая ответственность. Но, стоя у окна в своей квартире, глядя в темную ночь, Павел ду­мал не о славе. Человек достиг Луны, уверенно осваивал ее. По­леты в космос стали чуть ли не будничным делом. Да, не каждый раз это обходилось без жертв. Он хорошо помнил имена тех, кто не вернулся на Землю. А Марс — это уже далекий космос.