Последняя девственница королевства

Но от одного воспоминания о текущем по ее телу воске, о жадных губах, повторяющих огненные реки, разлившиеся по ее коже, у Новы ноги начинали дрожать и подламываться, как у загнанного жеребенка. И тогда девушка не могла стоять прямо; прогуливаясь по гарему, она вынуждена была спешно присаживаться на бортик фонтана с золотыми рыбками или опираться о широкие подоконники, чтоб не упасть.

Прислужницы, следующие по пятым за новой госпожой, тревожились и спрашивали, не заболела ли она часом, не знобит ли ее, н одолела ли ее слабость.

— Все хорошо, — отвечала Нова, отстраняя рукой обеспокоенную свиту. — Душно немного…

Прибежал маленький пажонок с опахалом из павлиньих перьев, но девушке лучше не стало, и она решительно направилась в розарий. Розы Нова любила, и когда-то давно, еще будучи принцессой, сама с удовольствием их высаживала и подрезала. Но сегодня и цветы не радовали ее. Она бесцельно бродила меж кустов, машинально обрывая лепестки у сорванной розы, но мысли о Коронале не шли у нее из головы.

Он смутил ее покой, сумел заставить ее думать о нем еще и еще, переживать снова и снова каждую минуту их встречи, и Нова просто таяла от воспоминаний. В своем воображении она расписала Короналя самыми яркими красками, в подробностях вспомнила едва ли не каждую ресницу над синими глубокими глазами, и, совсем сомлев, опустилась прямо на землю, тяжело дыша.

— Боги, — чуть не плача прошептала девушка, — если это любовь, то избавьте меня от нее! За что же такие мучения?!

Но вместе с этими мольбами с ее губ срывались томные вздохи, девушка вся пылала, изнемогая от неведомого ей ранее томления. Если бы ей было к кому обратиться за советом, ей бы объяснили, что это всего лишь просыпается в ее невинном сердце страсть и желание, но Нова этого не знала. И невозможность сию секунду увидеть предмет ее воздыхания, прикоснуться к нему и снова увидеть, нет — почувствовать страсть и желание молодого Короналя лишали девушку сил. Вся дрожа, словно в ознобе, Нова, страдая, едва ли не прилегла под розовый куст, готовая принять еще порцию сладких мук, как вдруг из листьев послышался осторожный шепот.

— Пс-с-ст, крошка! — тихим писклявым голосом звал ее кто-то, прячущийся в сочной зелени. — Ты не могла бы помочь мне? Только держи себя в руках, не ори, пожалуйста.

Нова от изумления уселась на земле, позабыв о только что посетивших ее муках любви. Осторожно, чтоб не наколоть нежные руки, она полезла в куст, выискивая своего невидимого собеседника, но, сколько б она не отодвигала зеленые ветви, никого за розами видно не было.

— Да куда же ты смотришь, дылда, — выругался недовольный собеседник. — Отрастят огромные головы, от которых проку нет! Вниз смотри, дурында!

Нова опустила взгляд вниз — и оглушительно заверещала. Прямо перед ней, на толстеньких окороках сидел маленький крысенок, мигая черными бусинками глазок и почесывая свой длинный голый хвост.

— Чего ты орешь? — неодобрительно пропищал он, когда Нова в ужасе смолкла, сбившись в комочек и задрав ноги. — И ноги зачем задрала? Ты задницей на земле сидишь, и если я захочу забраться в твою одежду — я в нее заберусь. Тоже мне, попросил помощи… — с нескрываемой досадой продолжал крысенок, пользуясь тем, что Нова от изумления и говорить не могла. — Лучше б сразу голову в мышеловку сунул, и дело с концом…

— Ты кто?! — выдохнула изумленная девушка.

— Крыса, епт! — ругнулся зверек, разводя лапы и позволяя себя рассмотреть как следует. — А что, есть какие-то сомнения?

— Но ты говоришь, — машинально произнесла Нова.

— А ты ползаешь по земле, — парировал крысенок. — Но я же не сомневаюсь в том, что ты человек?

— Ну… да, — согласилась Нова нерешительно. — А что… как я могу помочь тебе?

— Слушай меня внимательно, крошка, — интимно запищал крысенок. — Я чувствую, от твоей одежды пахнет сладкими орехами, запечёнными в молочной глазури, и белым хлебом с сыром и маслом. Значит, ты богатая и важная госпожа, тебя обыскивать не станут. Позволь мне спрятаться в рукаве твоего платья, а? Не бойся, я не укушу. И блох в моей шерсти нет. Ни единой! Так что о чуме можешь не беспокоиться…

— Тебя ищут?

— Ну да, — тоскливо взвизгнула крыса. — Сегодня меня ухватил этот бородавочник и сшил с каким-то лохматым пугалом…

— Порождение нечистой магии! Вот почему ты умеешь говорить! — воскликнула Нова, отпрянув, и крысенок тоскливо ударил себя лапками в грудь.

— Да я-то чем виноват?! — прокричал он в отчаянии. — Я ничего плохого не делал. Жил себе спокойно, сосал мамкину титьку, таскал хлебные корки. А тут меня изловили и сшили… ты понимаешь, что это значит? Он же шлепнет меня через три дня, когда его раны заживут! И Корональ нечистую магию не любит; он ее за версту чует, так что мне с любой стороны вилы! Спаси, а?..

Крыса пищала так горестно, что сердце Новы оттаяло. К тому же, вместе с этой крысой в ее руки попадал ключ к разгадке тайны о том, кто же нечестивец.